«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 84%

         Здесь же за стенами "Бани и дезинфекционной II", в боковом переулке, выходящем на центральную улицу, трупы складывали на грузовики, покрывали брезентом и отвозили в крематорий на другом конце лагеря, примерно в полумиле отсюда. Между обоими строениями размещались десятки бараков, окрашенных в тот же светло-зелёный цвет. На некоторых были вывески, на других нет. Так, например, тут можно было увидеть бараки с вывесками "Вещевой склад" и "Склад женской одежды". В них личные вещи и одежду несчастных жертв сортировали и отправляли на центральный склад в Люблине, а оттуда в Германию.
         В другом конце лагеря высились целые горы белой золы; однако, всмотревшись в них внимательно, вы могли убедиться, что это не чистая зола, ибо в ней можно было различить массу мелких человеческих костей: ключиц, суставов пальцев, осколков черепов и даже маленькую берцовую кость, которая могла быть только детской. А за этими горами была пологая равнина, на которой росла капуста - много гектаров капусты. Это были огромные, пышные кочаны, покрытые слоем белой пыли. И я услышал, как кто-то пояснил: "Слой удобрений, затем слой золы - так это у них делалось... Вся эта капуста выращена на человеческом пепле... Эсэсовцы вывозили большую часть золы на свою образцовую ферму, неподалёку отсюда. Они прекрасно наладили своё хозяйство. Эсэсовцы очень любили выращенную ими гигантскую капусту; ели её также и узники, хотя им было известно, что почти наверняка их самих скоро превратят в капусту..."
         Затем мы прошли к крематорию. Это было очень большое здание с шестью огромными печами, над которым поднималась высокая фабричная труба. Деревянная обшивка крематория, а также примыкавший к нему деревянный дом, где жил "директор крематория" оберштурмбанфюрер Мусфельд, сгорели. Мусфельд обитал здесь среди смрада сожжённых и сжигаемых трупов и лично вникал во все детали совершавшейся процедуры. Все деревянные части крематория сгорели, но печи продолжали стоять, огромные, чудовищные. По одну сторону их всё ещё лежали кучи кокса, а с другой были дверцы, через которые в печь закладывались трупы... От этого места исходило зловоние; запах был не очень резкий, но всё же это был запах разложения. Я посмотрел под ноги. Ботинки мои стали белыми от человеческого пепла, а бетонный пол вокруг печей был усеян кусками обуглившихся человеческих костей. Тут валялась и грудная клетка с сохранившимися ещё рёбрами, обломок черепа, а рядом с ним нижняя челюсть, в которой виднелось по одному коренному зубу с каждой стороны и ничего больше, кроме углублений между ними. Куда же девались вставные зубы? Рядом с печами лежала широкая, толстая бетонная плита, по форме напоминавшая операционный стол. Здесь специалист - быть может, медик? - осматривал каждый труп, перед тем как его отправляли в печь, и извлекал все золотые зубы и коронки, которые посылались затем д-ру Вальтеру Функу в Рейхсбанк...
         Кто-то по соседству со мной разъяснял подробности устройства печей; они были выложены огнеупорным кирпичом, и температуру в них всегда следовало поддерживать около 1700 град. С; для этого здесь имелся инженер, по фамилии Телленер, специалист, отвечавший за поддержание в печах надлежащей температуры. Однако следы коррозии на некоторых дверцах говорили о том, что для более быстрого сжигания трупов температуру в печах поднимали выше нормальной. Пропускная способность печей позволяла сжигать в них 2 тыс. трупов в сутки, однако иногда количество замученных превышало эту цифру, и бывали такие особые дни - например день массового уничтожения евреев, 3 ноября 1943 г., - когда сразу было умерщвлено 20 тыс. человек - мужчин, женщин и детей. Умертвить их всех газом за один день было невозможно, и поэтому большинство их расстреляли и зарыли в лесу неподалёку отсюда. В ряде случаев множество трупов было сожжено за стенами крематория на огромных кострах, облитых бензином. Такие костры тлели неделями и наполняли воздух смрадом...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»