«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 24%

         "Английские и русские войска встретились дружески, и 17 сентября был совместно оккупирован Тегеран. Накануне этого события шах отрёкся в пользу своего одарённого 22-летнего сына. 20 сентября новый шах по совету союзников восстановил конституционную монархию... Большая часть наших сил ушла из страны, оставив только отряды для охраны коммуникаций, а 18 октября Тегеран был эвакуирован как английскими, так и русскими войсками".
         Миссия Бивербрука - Гарримана прибыла в Москву 28 сентября. Под председательством Молотова состоялся ряд совещаний, а дважды Бивербрук и Гарриман имели продолжительные беседы со Сталиным. Бивербрук был решительным сторонником оказания помощи России, и в результате экономических переговоров Соединённые Штаты Америки предоставили СССР первый заём в размере 1 млрд. долларов на основе ленд-лиза. Было решено отправить Советскому Союзу значительное количество всякого оружия, сырья и машин. Взамен СССР должен был поставить США и Англии некоторые виды сырья. Заключительные речи Бивербрука, Гарримана и Молотова были на редкость сердечными. На заключительном заседании конференции Гарриман сказал, что Англия и Америка поставят СССР "практически всё то, в отношении чего были сделаны запросы".
         4 октября я записал в Москве:
         "Конференция закончилась, и все стороны приветствуют её как большой успех. Под впечатлением поразительной быстроты, с какой конференция справилась со своей работой, люди, пожалуй, склонны забывать ограниченный масштаб переговоров и ограниченные возможности поставки материалов в Россию... Русские газеты много пишут об успехе конференции, о "едином антигитлеровском фронте" трёх крупнейших в мире промышленных держав и т.п. Люди, читающие газеты в трамваях, кажутся довольными, но мне не думается, что на них это произвело очень большое впечатление. Они знают, что впереди у них страшно суровая зима..." {Werth A. Moscow, 41. p. 226-227.}.
         И далее:
         "Бивербрук проявил величайшую активность и почти затмил всех, включая Гарримана... и Криппса. Это, возможно, несправедливо, так как Криппс и военная миссия, несомненно, много сделали для подготовки конференции... При всём том активность Бивербрука, бесспорно, способствовала успеху конференции, а его ночные беседы со Сталиным, видимо, решающим образом помогли сгладить шероховатости... Бивербрук полностью отдаёт себе отчёт, что русские - сейчас единственный народ в мире, серьёзно ослабляющий Германию, и что в интересах Англии обойтись без некоторых вещей и передать их России...".
         Впечатления о визите в Москву, которыми Бивербрук поделился не только с корреспондентами на месте, но также и с Черчиллем в своей телеграмме от 4 октября ("это соглашение в огромной степени подняло настроение в Москве"), полностью расходятся с тем, что писал после войны Черчилль:
         "Приём, оказанный им, был мрачный, и дискуссия велась далеко не в дружественном тоне. Можно было подумать, что это по нашей вине Советы оказались теперь в тяжёлом положении. [Они] не дали никакой информации. Они даже не информировали их, на какой основе была определена потребность русских в наших ценных военных материалах. Почти до последнего вечера для миссии не устраивалось никаких официальных приёмов... Словно это мы приехали просить одолжения" {Churchill W. Op. cit. p. 416.}.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»