«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 8%

         Английский народ был настроен бодро и воинственно, и не наблюдалось ничего похожего на "пораженчество". Если, как указывал потом де Голль, в Англии и были кое-какие кандидаты на роль лавалей и петенов, они всю эту осень и зиму вели себя очень тихо. После того как англичане одержали победу в крупных воздушных боях августа - сентября 1940 г., в этой "битве за Англию", когда Гитлер не сумел побороть и сломить английские военно-воздушные силы, в них родилось большое чувство национальной гордости и веры в свои силы, подорвать которое не смогли никакие бомбардировки Лондона; наоборот, эти налёты на Лондон только разожгли в англичанах ещё большую злость против гитлеровцев {Если где и были отдельные случаи паники и деморализации, так это, например, в таком небольшом городе, как Плимут, который немцы бомбили пять ночей подряд, в результате чего он был превращен в развалины и фактически все его население бежало.}. Я был настолько поглощён весь этой борьбой Англии против Гитлера, что в течение нескольких месяцев вообще мало думал о том, что творится во внешнем мире. В начале 1941 г. стало ясно, что США будут оказывать Англии всё большую помощь, и это тоже хорошо повлияло на моральное состояние англичан.
         То, что Гитлер начинал всё больше действовать на нервы Советскому Союзу, можно было хорошо видеть по многим признакам, о которых я говорил выше. Отчётливо было видно также, что Черчилль не считает Советский Союз "союзником Гитлера", как его называли обычно антисоветские газеты. После падения Франции он направил послом в Москву Стаффорда Криппса. И хотя к тому времени ничего определённого об этом ещё не было слышно, тем не менее усиливалось впечатление, что "дружба" между Советским Союзом и Германией не очень-то велика и прочна. А потом появился ряд интересных сообщений, исходивших главным образом от американских корреспондентов в Берлине, о том, что визит туда Молотова в ноябре проходил в очень напряжённой атмосфере.
         Ещё позднее, в начале 1941 г., стало ясно, что Советский Союз очень сильно встревожен германским проникновением на Балканы, и заключение договора о дружбе между СССР и Югославией произвело огромное впечатление на всех.
         Слухи о готовящемся германском нападении на Советский Союз начали широко распространяться примерно с апреля 1941 г.
         Несмотря на "умиротворительные" жесты Сталина, продолжали поступать всё более авторитетные сообщения о том, что немцы собираются напасть на Советский Союз. Помню, 20 июня я беседовал с членом английского правительства Р.А. Батлером, который категорически мне заявил, что 22 июня германские войска вторгнутся в Советский Союз. Здесь я должен сознаться, что как журналист допустил тогда ошибку. Я был дипломатическим корреспондентом "Санди таймс" и вечером 21 июня оказался перед трудной дилеммой. Должен ли я написать: "Вторжение неминуемо"? Я воздержался по очень простой причине.
         В отличие от чуть ли не всех англичан, которые считали, что, если Гитлер нападёт на СССР, он быстро и легко одержит над ним победу, я был убеждён, что, если Гитлер решится на это, он проиграет войну, а я всё ещё сомневался, сошёл ли уже Гитлер с ума в такой степени, чтобы пойти на этот отчаянный риск. Поэтому в конце концов, хотя я и написал для своей газеты, что Гитлер, возможно, нападёт на Россию (поскольку было уже такое множество доказательств, что он это сделает), я всё же указал, что шансов на это половина на половину, поскольку такой шаг был бы чреват для Германии огромной опасностью. Я оказался неправ. Но в конечном счёте мой "журналистский инстинкт" меня не обманул... Были в то время в Англии люди - правда, их было очень немного, - которые с самого начала считали, что Гитлер потерпит поражение (к ним относились, например, Бернард Шоу и историк Бернард Пэре).

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»