«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 5%

         Гораздо более спорной, однако, была советская линия, согласно которой война между Англией и Францией, с одной стороны, и Германией, с другой, была "империалистической войной". Французских коммунистов, например, это поставило в очень трудное положение. Для них, как и для несчётного множества других людей во Франции и в Англии, война против Гитлера была справедливой войной, и я сам помню, с каким чувством облегчения я узнал, что Англия и Франция объявили войну нацистской Германии; наконец-то, думал я, шантажу Гитлера положен конец и ни Польше, никакому другому государству теперь не будет грозить новый "Мюнхен".
         Германское вторжение в Польшу представляло собой вполне "современную" войну, первый настоящий блицкриг со всеми его жестокостями и зверствами. "Польская кампания" явилась демонстрацией огромного военного превосходства Германии. Это, вероятно, не могло не встревожить руководителей Советского Союза. В середине сентября, когда Красная Армия вступила в Западную Украину и Западную Белоруссию, для всех стало очевидным, что Советский Союз решил воспользоваться пактом с Германией не только для того, чтобы воссоединить украинские и белорусские земли, но и чтобы отодвинуть свои границы как можно дальше на запад. В общем это никак нельзя было назвать признаком того, что СССР очень верит в "дружбу" с Гитлером.
         На Западе ничего не было сделано, чтобы помочь Польше. Но вступление Красной Армии на польскую территорию вызвало в западноевропейских странах большое возмущение. И надо сказать, что речь Молотова 31 октября, в которой он приветствовал исчезновение Польского государства, "этого уродливого детища Версальского договора" {Потом, после войны, "История Великой Отечественной войны Советского Союза "1941-1945" (далее в сносках - ИВОВСС, а в тексте - "История войны") подвергла Молотова критике за эту его неверную фразу (см.: ИВОВСС, Т. 1. с. 249).}, и заявил, что теперь не Германия, а Англия и Франция являются "странами-агрессорами", не поправила дело. Правда, левые круги в Англии и Франции считали, что всё это не больше как дипломатическая хитрость, рассчитанная на то, чтобы не рассердить Германию, потому что в этот момент русские ничего так не опасались, как того, что гитлеровская Германия и западные державы могут пойти на мировую и заключить между собой какую-нибудь грязную сделку за счёт Советского Союза. Молотов высмеял далее военные цели Англии и Франции; поскольку, сказал он, несмотря на все их "гарантии", они ничего не сделали для спасения Польши, они решили теперь объявить целью войны "уничтожение гитлеризма". "Получается, - про должал он, -...что-то вроде идеологической войны, напоминающей старые религиозные войны". Он осудил такого рода войну, поскольку любую идеологию, нравится она кому или нет, нельзя уничтожить силой. Англия и Франция прикрывают также войну флагом борьбы за "демократию", но о какой демократии может идти речь, если во Франции коммунистическую партию запрещают, а коммунистических депутатов арестовывают и бросают в тюрьмы?
         Но даже в этой речи, произнесённой в момент, когда советско-германское мирное сосуществование находилось, можно сказать, в зените, Молотов также сказал:

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»