«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 3%

         Думаю, читателям понятно, как могла сложиться наша жизнь без отца в конце двадцатых - начале тридцатых годов. Тем более когда мать направили на восстановление отцовских связей с людьми, которые помогали ему ранее в чекистских делах, многие из которых затем осели на жительство в Китае, провинции Синьцзян.
         Поскольку ранее мать всюду ездила вместе с отцом, она знала этих людей в лицо, а они знали её, что создавало условия для восстановления с ними оперативного контакта. В то время в городе Кашгаре, провинции Синьцзян, открывалось советское консульство, куда мать была направлена то ли уборщицей, то ли кухаркой. И это несмотря на то, что носила она в то время два кубаря - звание, равное армейскому лейтенанту. Но так было сподручнее, так как посещение по хозяйственным делам базаров, магазинов служило отличным прикрытием для встречи с нужными людьми. На скромно одетую уборщицу мало кто обращал внимания.
         Ну а мы, дети? Моя сестра пошла жить к тётке, а меня отправили в детский дом. Таких заведений, как суворовское училище или привилегированный интернат, в то время не существовало. Надо сказать, что мои детские годы - период общения с беспризорниками, хулиганьём, ворами, с одной стороны, и закалёнными чекистами, товарищами отца, которые постоянно навещали меня в детском доме, общение с преданными делу революции, образованными энтузиастами-воспитателями, педагогами - с другой - оставили глубокий след в моей жизни, выработали характер и стиль поведения. Этот период научил меня безбоязненно общаться с представителями блатного мира. В то же время я активно включился в общественную жизнь.
         Идеологическое воздействие партии, комсомола, школы в тридцатых годах было настолько сильным, что, выбирая свой дальнейший путь, не сомневался: пойду по стопам отца и матери. Хотя в то время пользовался уважением у блатных. Кстати, до сих пор у меня сохранились связи с бывшими ворами в законе, которых знаю с далёкого детства. Да простит меня читатель, если покажусь нескромным, считая, что решение "завязать" некоторые из них приняли при моём участии.
         Кстати, выйти из воровского круга, "завязать", в то время было достаточно сложно и опасно. С тех далёких лет сохранился в моей памяти куплет из блатной песенки, содержание которой ничего доброго не сулило. Вот эти слова: "Клянись, братишка, клянись до гроба дешёвых людей не щадить. А если изменишь преступному миру, я буду безжалостно мстить..."
         Вообще в 30-е годы в республиках Средней Азии, а возможно и по всей стране, гулял ореол блатной романтики. Многие молодые люди напускали на себя вид бывалых блатных парней и одевались по соответствующей моде: сапоги (по-блатному - колёса или прохоря) обязательно гармошкой, верх с небольшим отворотом, рубашка-апаш из чесучи, кепка-восьмиклинка с маленьким козырьком или ковровая тюбетейка с кисточкой. Причёска с обязательной косой чёлкой на лбу. Отличительной чертой блатных считалась фикса - золотая коронка в верхней челюсти. У молодых людей, как правило, золота не было, но, как говорится, голь на выдумку хитра: занялись производством съёмных "золотых" коронок из гильз для мелкокалиберных винтовок. И всё же для большинства молодых, одетых, как я описал, больше подходило бытовавшее в народе: "Люблю блатную жизнь, но воровать боюсь!"

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»