«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 98%

Чудо в ботах

         В "Литературной газете" идёт вялотекущая дискуссия "Критика: самоубийство жанра". Отталкиваясь от моей июньской колонки, столичные критики скорее третьего, чем второго, ряда спорят: прав Топоров... не прав Топоров... Топоров прав по факту, но не по сути... Мне, впрочем, предложено подключиться по-новой, чтобы окончательно объяснить коллегам, что прав я всегда - и по факту, и по сути (широкой публике это ясно и так). Но пока суд да дело, слово в дискуссии получает автор из Питера, а это, знаете ли, всегда нечто...
         Поясню для несведущих, что автор из Питера - понятие не прописочное и не географическое, а скорее зоологическое. Известный автор или неизвестный, но талантливый, - он ниоткуда или, вернее, не важно, откуда - из Питера, из Москвы, из Урюпинска или с Марса. В графе "прописка" у него значится отечественная словесность. А вот сочинитель, никому ни в родном городе, ни на чужбине не ведомый, - он-то и оказывается питерским автором, для какового (и ему подобных) имеется в столичных изданиях особая разнарядка: а вот мнение нашего питерского автора! А то, что мнение это, как и сам автор, ровным счётом никому не интересны, да и не известны (питерский автор, впрочем, может быть у себя на родине и известен - как городской сумасшедший, как нерукопожатная мразь, как непроходимая бездарь), это уж дело десятое. А то, что врёт он, клевещет, завидует, скрежещет всем, что шевелится, - тем более. Может, они там, в Питере, все такие.
         Типологически питерские авторы делятся на две категории: чудо в перьях (когда кого-нибудь или что-нибудь хвалят) и сука в ботах (когда ругают). Наш автор - звать его Андрей Столяров - критиков поимённо ругает, а не называемых им прозаиков (подразумевая, естественно, себя любимого) хвалит, поэтому разумнее всего будет назвать его чудом в ботах или сукой в перьях, на ваш выбор. Итак, предоставляю слово этому самому... в пёрышках на резиновом ходу:
         Образцом московского критика является, по-видимому, Дмитрий Быков. Он за четыре секунды способен определить - будет ли данный автор ему чем-то полезен. Если да, значит, лучший друг и приятель. Если нет... (А чем может быть полезно наше в ботах блистательному столичному литератору? - В. Г.) Лев Пирогов, вероятно, знаком только с теми книгами, которые продаются в киоске возле его дома... (А то ему, обозревателю "Экслибриса", наша в перьях своей писанины с подхалимскими надписями не дарила! - В. Т.) Кто бы мне объяснил, почему считается критиком В. Курицын) - и так далее.
         Но, понятно, на столичных критиков автор из Питера обрушивается исключительно для затравки. Где имение, а где наводнение? Тебя бы, разносчицу лобкового педикулёза, хоть в городе на Неве кто заметил! И, главное, действительно не замечают Столярова со всей его перинной артелью, да и с заводом резиновых изделий тоже! Такая вот получается уникальная ситуация с критикой в Петербурге. Здесь существует Михаил Золото-носов, который, по-моему, ненавидит сразу всё человечество. Далее следует Виктор Топоров, который ненавидит тех, кто пишет. И замыкает список Самуил Лурье, который ненавидит тех, кто умеет писать.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»