«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 74%

         Я ничего этого не знал. Я бросил сумку в угол камеры 19 после двух часов дня, сел на запятнанный матрац и осмотрел моё новое жилище. Оно было мрачным и грязным, хотя немного больше, чем в Брикстоне. В тяжёлой металлической двери на уровне глаз было маленькое окно из толстого пластика. Оно прикрывалось скользящей крышкой, которая открывалась лишь снаружи. Небольшое зарешечённое окно выходило во двор для прогулок, по которому бесцельно бродили несколько заключённых. Двор обнесён забором высотой 20 футов, а над ним - шатёр из кабелей против вертолётов. Железная кровать привинчена к полу, а над ней прикреплён к стене шкафчик. Напротив стояли привинченные железный стол и скамья. В углу помещался грязный унитаз со сломанной крышкой. В отличие от Брикстона туалет здесь был расположен так, чтобы вас не было видно, когда тюремщик внезапно открывал глазок в двери, однако имелось ещё и боковое окошко, дающее обзор углов, чтобы у заключённого не было укрытия. Между туалетом и дверью находился фаянсовый умывальник, который, казалось, не мыли уже несколько месяцев, а над ним висели исцарапанное небьющееся пластиковое зеркало и звонок, для вызова охраны в случае чрезвычайной ситуации. Окрашенные в жёлтый цвет мрачные стены были испачканы плевками, маслом, раздавленными комарами, высохшими соплями, каплями зубной пасты, которую предыдущие обитатели использовали для приклеивания объявлений. "Метадон высасывает из тебя жизнь" - было нацарапано чьей-то нетвёрдой рукой на стене, над кроватью. Другое, более жизнерадостное послание напоминало обитателям: "Не забывай, что каким бы долгим ни был срок, ты в конце концов выйдешь". Под шкафчиком незамысловатая молитва на испанском.
         Высоко на всех четырёх стенах виднелись образчики крестов и арабские слова, размещённые там каким-то мусульманином в качестве пособия для молитв. Над унитазом большими детскими буквами был нацарапан лозунг на турецком языке. Мне не хотелось распаковываться в такой грязи. Лёжа на голом матраце, я прислушивался к приглушённым звукам тюремной жизни. Обитатели перекликались друг с другом, иногда посмеиваясь, иногда ругаясь. Было слышно, что где-то внизу играли в пульку, доносились возгласы на иностранном языке. Из соседней камеры раздавался скрежещущий звук - кто-то, как маньяк, скрёб пластиковой ложкой по кружке, затем послышалось довольное насвистывание мелодии из "Монти Питона": "Всегда смотри на светлую сторону жизни". Каждые полчаса дверное окошко открывалось, и пара глаз в течение нескольких секунд обшаривала мою камеру, затем крышка снова захлопывалась. Около 6 часов вечера звон тяжёлых ключей возвестил, что камеры отпираются. Выглянув, я увидел, что другие заключённые торопятся занять очередь в столовую на первом этаже. Схватив свою пластиковую кружку и приборы, я поспешил к ним присоединиться.
         Когда я вернулся, меня снова заперли, и я в тишине и одиночестве собирался есть то, что мне положили на большую тарелку. Еда была не такой уж плохой, как я опасался. Тушёное мясо с картошкой, овощи и рис, свежий пудинг с кремом, большая стопка намазанного маслом хлеба, кружка кипятка, чтобы сделать чай или кофе, яблоко и маленький пакет с корнфлексом и молоко для завтрака на следующее утро. На короткое время нас отпирали, чтобы собрать грязную посуду, а через несколько часов отпирали снова, так как в большой ёмкости привозили для питья кипяток. Это был вечер Гая Фокса, и я лежал на кровати, потягивая из кружки какао и прислушиваясь к звукам фейерверков, доносящихся из расположенных неподалёку домов.
         - Эй ты, сосед, передай это дальше, - раздался хриплый голос. Я присел, размышляя, относятся ли эти слова ко мне. - Эй ты, новичок из соседней камеры, хватай это и передай дальше.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»