«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 37%

ГЛАВА 15

         Воина ФБР против американцев, которые не были преступниками, но не соответствовали параметрам американского гражданина, приемлемого для директора ФБР Гувера, ложится пятном на все наши притязания называться свободным обществом.

         Конгрессмен Дон Эдвардс, бывший агент ФБР и председатель подкомитета палаты представителей по гражданским и конституционным правам

         1 января 1946 года Гуверу исполнился пятьдесят один год. В этот день он открыл дверь своего дома в парке РокКрик пресвитерианскому пастору доктору Элсону, после чего оба они вознесли молитвы Всевышнему. По словам Элсона, это был "духовный акт взаимной преданности", который они затем повторяли каждый раз в первый день нового года до конца жизни Гувера. Неделю спустя на церемонии в нью-йоркском "клубе чемпионов" Гувер, преклонив колени, поцеловал сапфировое кольцо архиепископа римско-католической церкви Нью-Йорка Фрэнсиса Спелмана.
         Стоя рядом со Спелманом, Гувер сказал собравшейся пастве, что когда о себе заявят тридцать миллионов католиков, нация должна, затаив дыхание, выслушать их. "Коммунистов всего лишь сто тысяч. Они хорошо организованы и хитры, но ими движет злоба истинных фанатиков".
         Злоба исходила скорее от Гувера и правых типа Спелмана. Американские коммунисты, заявил Гувер аудитории из старших полицейских чинов, являются "разносчиками дьявольского неверия и прилагают все усилия, чтобы вносить в общество смятение и рознь... Все это заставляет нас быть бдительными в отношении врага, который нагло и беззастенчиво разлагает Америку..."
         Бывший помощник директора Бюро Чарльз Бреннан, специализировавшийся на борьбе с подрывными элементами, вспоминал, что даже сами сотрудники ФБР никогда толком не понимали, с каким именно врагом они ведут борьбу.
         - Никогда не существовало четкого определения коммунизма, - говорил Бреннан. - Этим словом пользовались в качестве общего понятия для обозначения всего чуждого, незнакомого и нежелательного...
         Гувер, больше чем кто-либо, несет ответственность за долгий период антикоммунистической истерии, от которой американское общество полностью не оправилось и по сей день. По оценкам самого Гувера, в пик своей популярности численность американской компартии не превышала восьмидесяти тысяч членов. Это было в разгар Второй мировой войны, когда Советский Союз являлся союзником США. При населении в сто пятьдесят миллионов это составляло в процентном отношении 0,0533%, причем менее трети членов партии составляли промышленные рабочие, то есть экономической стабильности страны это никак не могло угрожать.
         Вероятно, президент Трумэн выразился правильно:
         "Людей здорово запугали жупелом коммунизма. Однако в том, что касается коммунизма, по моему мнению, наша страна находится в полной безопасности. У нас слишком много здравомыслящих людей".
         К сожалению, эти мысли президента тонули в хоре требований правых предпринять решительные действия. Республиканцы начали одерживать победы на выборах.
         В 1947 году в угоду правым Трумэн приказал производить проверку всех федеральных госслужащих на лояльность. Подозреваемые в нелояльности представали перед специальными комиссиями, которые решали их судьбу. Эти несчастные люди не имели права узнать имена тех, кто донес на них, и сразиться с ними в открытой дискуссии. Трумэн нарочно поручил эту работу не ФБР, а Комиссии гражданской службы. Этот своеобразный укол подвигнул Гувера на принятие важного решения.
         Конгрессмен Парнел Томас, которого вскоре посадили в тюрьму по обвинению в рэкете, пригласил Гувера выступить на заседании комитета Конгресса по антиамериканской деятельности, и тот дал свое согласие. Директор ФБР еще не предпринимал подобных шагов и, поступив так, в марте 1947 года пошел на открытую конфронтацию с администрацией президента. Сам факт этого поступка и то, что Гуверу это сошло с рук, говорили о том, какую огромную власть он приобрел.
         "Это важный для меня день", - сказал Гувер, отправляясь на заседание комитета. Коммунизм, заявил он там, распространяется путем "дьявольских махинаций зловещих фигур, занимающихся антиамериканской деятельностью". Американских либералов он обвинил в том, что они дуют в одну дудку с коммунистами.
         Гувер не стал подвергать открытым нападкам президента, но эффект своей речью произвел. Трумэн пришел в ярость.
         - Президент испытывает очень сильные антифэбээровские настроения, - заметил один из его советников. - Он хочет чувствовать себя уверенно и поприжать ФБР, он боится гуверовского гестапо.
         Все же Трумэн был реалистом. "Дж. Эдгар, по всей видимости, заставит этот косный Конгресс дать ему все, чего он хочет. Это опасно".
         Гувер действительно получил то, что хотел, под свой контроль проверки на лояльность. Он произнес свою декларацию независимости, утвердился в роли знаменосца крестового похода против коммунизма.
         В ходе своего выступления в комитете по расследованию антиамериканской деятельности Гувер ответил на несколько вопросов Ричарда Никсона, лишь недавно избранного в Конгресс. Наклонившись к Гуверу, прокурор Брэдшоу Минтенер прошептал ему на ухо, что Никсон не погнушался оклеветать своего соперника-демократа на последних выборах.
         - Все это мне известно, - ответил Гувер, - но что касается нашей специфики как правоохранительной организации, то мне он кажется вполне достойным человеком.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»