«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 32%

         Судя по архивным данным, Гувер хотел, чтобы ФКС осуществляла мониторинг всей телефонной и телеграфной связи между США и Японией, а также Германией, Италией, Францией и Советским Союзом и результаты передавала в ФБР. Флай и его подчиненные отказались удовлетворить его требования, заявив, что такое подслушивание противоречит закону. Флай соглашался сотрудничать только в двух случаях: либо после внесения соответствующих изменений в закон, либо получив прямой приказ президента.
         - Управление радиоразведки (УРР) ФКС, - вспоминал он, - осуществляло мониторинг радио- и прочей связи вероятных противников США, особое внимание уделяя японским и германским шифрограммам. У нас не было своего отдела дешифровки. УРР перехватывало все сообщения и направляло ФБР, армейской и флотской разведкам и в государственный департамент. Наконец, Гувер попросил нас прекратить эту практику, поскольку ФБР оказалось неспособно взломать коды. Однако ФКС, согласно моему приказу, продолжало посылать перехваченные сообщения в ФБР. Именно благодаря этому УРР перехватило важнейшие радиограммы о "ветрах". Эти шифровки поступили в ФБР в воскресенье, 7 декабря, когда Гувер отправился на уик-энд в Нью-Йорк, а флот США пошел на дно.
         Шифровки о "ветрах" были ключевым элементом японского плана чрезвычайных мероприятий, разосланного по дипломатическим миссиям 19 ноября. Согласно этому плану в случае Отключения каналов обычной связи приказ уничтожить коды поступит в форме прогноза погоды. "Хигаси но каце аме" (восточный ветер с дождем) будет означать скорый разрыв отношений с Соединенными Штатами. Такая радиограмма была перехвачена американскими операторами 4 декабря, но армейское и флотское командование на Гавайях не было уведомлено о ней, а соответствующие документы утаили от официальных комиссий по расследованию нападения на Пирл-Харбор.
         Данные архивов говорят о том, что ФКС действительно осуществляла мониторинг радиообмена между Японией и ее дипломатическими миссиями, действительно перехватила важное сообщение о "ветре" и передала его в течение ближайших суток военно-морской разведке. Нет оснований не верить Флаю, утверждавшему, что эта информация была также заблаговременно направлена в ФБР.
         Душко Попов услышал первые путаные сообщения о нападении японцев, когда находился в Карибском море на борту корабля, плывшего в Нью-Йорк.
         - Серьезность момента, - вспоминал он, - можно было прочитать на лице каждого. За исключением моего. Это были новости, которых я ожидал... Я очень гордился тем, что смог предупредить американцев за четыре месяца... Затем положение начало проясняться. Японцам удалось застать американские вооруженные силы врасплох... Я не мог поверить своим ушам. Мы знали, что они нападут... Это нужно было как-то объяснить.
         Прибыв в Нью-Йорк, Попов поинтересовался у своих опекунов из ФБР, что случилось. Неужели его предупреждение проигнорировали? Начальник Нью-йоркского отделения ФБР Фоксворт предпочел не задавать вопросов.
         - Поиск правды находится за пределами ваших возможностей, - заявил он, - и может быть опасен. Он может навести мистера Гувера на размышления... Мистер Гувер очень достойный человек.
         Британские разведчики Айвен Монтегю и Монтгомери Хайд встречались с Поповым в те самые дни.
         - Он был очень зол на ФБР, которое, по его убеждению, совершенно не вняло его предупреждению, - вспоминал Хайд.
         Отношения Попова с ФБР окончательно разладились. Бюро отказалось ввести его в курс дела относительно сути информации, которую оно передавало в Германию по "нелегальному" передатчику от имени Попова.
         - С точки зрения немцев, - вспоминал Монтегю, - он внезапно изменился. Он перестал поставлять им ценную информацию. Он не создал шпионскую сеть. И самое опасное - он не мог представить убедительные ответы на вопросы насчет информации, передаваемой от его имени, которые неизбежно должны были возникнуть у немцев...
         Летом 1942 года, несмотря на смертельный риск разоблачения, Попов вернулся в Португалию. Ему снова удалось завоевать доверие немцев. Он сыграл важную роль в дезинформации, которую он передал немцам о месте вторжения союзников на территорию оккупированной Франции.
         Друг Попова, Иоганн Йебсен, предупредивший о внезапном нападении на США и передававший союзникам через Попова другую информацию, не дожил до победы. Он был арестован гестапо, подвергнут пыткам и расстрелян.
         Находясь в уютном Вашингтоне, вдали от войны, Гувер продолжал плести небылицы насчет роли ФБР в трагедии Пирл-Харбора и приплел к этому даже президента Рузвельта. В феврале или марте 1942 года Гувер, по свидетельству полковника ВВС США Карлтона Кетчума, присоединился к группе своих политических единомышленников, в которую входили конгрессмен-республиканец Джордж Бендер, бывший помощник министра юстиции Джозеф Кинен и секретарь большинства в Сенате Лесли Биффл. Это произошло на обеде в клубе армии и флота. Гостей предупредили, что содержание выступления Гувера не подлежит разглашению.
         "Мистер Гувер сказал, - вспоминает Кетчум, - что еще ранней осенью 1941 года к нему начали поступать сообщения о готовящемся нападении японцев на ПирлХарбор. Они продолжали поступать чуть ли не до самого последнего дня. Эти предупреждения становились все более конкретными. Он сказал, что все это время президента постоянно держали в курсе всей поступавшей информации... Президент приказал Гуверу не упоминать об этой информации никому, даже внутри ФБР. В этот момент гости, сидевшие за столом, начали обмен мнениями на счет того, насколько удалось бы снизить потери, если бы армейское и флотское командование было заблаговременно предупреждено. Поведение президента подверглось нелицеприятной критике".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»