  |
 |
Прочитано: 27% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 27% |
Гувер был маньяком, эгоистом и подлецом высшей пробы. Он был нашей постоянной головной болью.
А. М. Росс-Смит, представитель британской разведки в США во время Второй мировой войны, 1990 г.
Для Гувера война началась еще за два года до Пирл-Харбора с письма бывшего боксера. Джин Танни, чемпион мира по боксу в тяжелом весе, ушедший с большого ринга непобежденным, часто встречался с Гувером и Толсоном в те дни, когда они регулярно посещали стадион "Янки". В начале 1940 года он выступил в роли посредника, передававшего тайное послание от человека, с которым познакомился в молодости, когда принимал участие в армейских соревнованиях по боксу. В те дни этот человек стал британским секретным агентом высокого класса.
Это был Уильям Стивенсон, известный сегодня миллионам людей как герой бестселлера "Человек, которого звали неустрашимый", книги, посвященной его подвигам в годы Второй мировой войны. Стивенсон, канадец того же возраста, что и Гувер, был колоритной личностью - ас времен Первой мировой, совершивший побег из немецкого концлагеря, пионер радио и телевидения, удачливый бизнесмен. Когда он попросил Танни установить контакт с Гувером, это задание находилось под личным контролем Уинстона Черчилля.
Черчилль, первый лорд Адмиралтейства, уже в течение нескольких месяцев вел секретную переписку с президентом Рузвельтом. Президент прилагал все усилия для спасения Европы от нацистов, однако он не мог оказывать помощь открыто. Мощные силы в США противостояли вовлечению американцев в европейский конфликт. Не за горами были и президентские выборы. В это критическое время Черчилль решил назначить своим личным представителем в США Стивенсона.
В апреле 1940 года в кабинете N39 в здании Адмиралтейства Черчилль и Стивенсон обсудили сложившуюся ситуацию, крайне опасную на тот момент. Британии угрожало вторжение немецких войск, а ее вооруженные силы были к этому совершенно не готовы. Страна находилась в состоянии краха, однако Британии удалось заполучить немецкую сверхсекретную шифровальную машину "Энигма" - ключ к расшифровке радиограмм, которые германское верховное главнокомандование отправляло в штабы своих крупнейших армейских группировок. Это был своего рода ключ к победе. Черчилль решил посвятить в эту тайну лишь одного иностранца, президента Рузвельта. "Ему, и лишь ему одному, - сказал он Стивенсону, - следует доверить этот секрет... Наши ежедневные разведсводки будут доставляться ему по каналам ФБР".
Самого Гувера не предполагалось посвящать в секреты, раскрываемые при помощи "Энигмы", но от его сотрудничества зависело очень многое. В том случае, если бы Америка решила и дальше придерживаться нейтралитета, этот секрет следовало хранить как зеницу ока. Вот почему для доставки первого, неофициального письма Стивенсона был выбран Джин Танни. Его содержание осталось неизвестным, но Гувера это убедило. Он позвонил Танни и сказал, что согласен встретиться с человеком Черчилля.
Встреча Гувера и Стивенсона состоялась в апреле 1940 года в новом доме Гувера, на Тридцатой площади. Этот дом, стоимостью двадцать пять тысяч долларов, был куплен им недостроенным еще до того, как умерла его мать. Анни это место не нравилось, но теперь, через два года после ее смерти, Гувер въехал в него один. Прежде чем перейти к делу, Стивенсон поразмышлял о том, что этот дом может рассказать ему о характере директора ФБР. От его внимания не ускользнули и безделушки. Он заметил также множество фотографий самого Гувера, многочисленные снимки, статуэтки и картины, изображавшие мужчин.
"Там были статуэтки обнаженных мужчин, - вспоминал Стивенсон, - скульптуры на лестнице, изображавшие мужчин в довольно двусмысленных позах". Вскоре он встретился с Гувером и Толсоном и угадал в них гомосексуальную пару. Много лет спустя Стивенсон туманно намекал, что ему удалось получить кое-какой компромат на Гувера. Это помогало ему в тех случаях, когда директор ФБР упрямился и не хотел с ним сотрудничать. Советник Рузвельта, Эрнест Кунео, также причастный к секретам англо-американской дипломатии, откровенно говорил о том, что Стивенсон "безжалостно шантажировал Гувера".
На той первой встрече Гувер выслушал призывы Стивенсона к сотрудничеству в области разведки и сказал, что не может ничего сделать без приказа президента. Стивенсон вернулся на короткое время в Лондон, но в мае, когда Черчилль стал премьер-министром, спешно вернулся в Вашингтон.
В том же месяце в Англии, когда Черчилль брился в своей спальне, его сын Рэндольф сказал ему, что не видит для Британии возможности победить немцев. Отец резко обернулся и ответил, что он "втянет в эту войну Соединенные Штаты".
Вскоре после встречи Стивенсона и Рузвельта в Белом доме президент США приказал наладить "самое тесное сотрудничество между ФБР и британской разведкой".
Рузвельт шел на большой риск. В случае неудачи ему грозил импичмент. Ведь он приказал наладить сотрудничество с державой, находившейся в состоянии войны, в то время как Америка оставалась нейтральной.
Этот риск до некоторой степени разделял и Гувер. Хотя много лет спустя он настаивал на том, что получил от президента письменную инструкцию, обнаружить ее так и не удалось. Гувер утверждал, что ему было приказано держать эту связь в тайне от государственного департамента. Если бы все это всплыло в 1940 году и президент не пришел бы ему на помощь, на Гувера обрушились бы с яростными нападками изоляционисты, желавшие удержать Соединенные Штаты на позициях нейтралитета.
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||