«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 19%

ГЛАВА 8

         Но есть в Вашингтоне мужчина, Взорам немногих женщин доступный. Как шейх Аравийский, Он так же смугл и красив.

         Стихи, посвященные Эдгару Гуверу, которые сочинила женщина, подписавшаяся лишь как "Девушка из Висконсина", 1940 г.

         По отношению к женщинам Гувер испытал двойственные чувства, но общения с ними не избегал. Временами он специально показывался в их обществе, дабы рассеять слухи о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Возможно, он это делал потому, что хотел доказать самому себе, что способен поддерживать гетеросексуальные отношения, однако эта Цель так и осталась для него недостижимой. В конечном счете его психика оказалась настолько деформированной, что он не смог установить по-настоящему глубокой связи ни с кем, даже с Толсоном.
         В то время, когда состоялось знакомство, у Гувера и Толсона было много общего. Оба были очень преданы своим матерям. Однако шло время, их матери старели, и каждому приходилось уделять время и частицу любви не только своей собственной матери, но и матери своего любовника. Толсон даже посылал Анни Гувер открытки в день святого Валентина.
         В 1918 году Гувер претерпел унижение от молодой женщины, отвергшей его. Такое же унижение пришлось и на долю Толсона, получившего отказ дважды. Сначала это была возлюбленная далеких дней его юности, которая вышла замуж за другого, когда Толсон отправился в Вашингтон. Затем он обзавелся еще одной дамой сердца, будучи уже студентом юридического факультета. Однако и эта девушка подвела его. Она забеременела от другого мужчины и вышла за него замуж. По словам его одноклассника Рэймонда Сюрана, Толсон был крайне подавлен. И все же к женщинам его по-прежнему влекло, и Гувера это очень раздражало.
         Анита Колби, знаменитая манекенщица тридцатых годов, вспоминала, как Толсон ухаживал за ней, но так и не довел свои ухаживания до логического завершения. В 1939 году он недолгое время ухаживал за Эдной Долитон, официанткой соседнего с министерством юстиции ресторана.
         - Он вроде бы флиртовал со мной, - вспоминала она, - и приглашал меня на обед в рестораны. Он немного рассказывал мне о делах. Мы встречались раз шесть, но я относилась к нему настороженно. Однажды вечером, когда мы ужинали в отеле "Мейфлауэр", к нам подсел Гувер. Я была шокирована. По отношению ко мне он вел себя просто скотски, корчил из себя этакого маленького Наполеона. Между ним и Клайдом существовала какаято близость, сути которой я тогда не понимала, но она все же казалась мне не совсем естественной. Слухи дошли до меня гораздо позже.
         Толсон брал Долитон за руку и обычно целовал ее в щеку при расставании, однако интимной близости с ней не добивался.
         - Однажды, - вспоминала она, - я спросила его:
         "Между тобой и Гувером что-то есть?" Он сразу стал очень серьезным и спросил: "Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что я какой-то ненормальный педик?" А я сказала что-то вроде: "И все же между тобой и твоим дружком чтото есть..." Гувер опять присоединился к нам, когда мы обедали в ресторане у реки. И вскоре после этого я перестала встречаться с Толсоном.
         В 1939 году Толсон влюбился в одну женщину из НьюЙорка и начал поговаривать о браке. Гувер предпринял быстрые и решительные контрмеры.
         - Гувер предложил, - вспоминал Гай Хоттел, - чтобы я побеседовал с Толсоном и посоветовал ему отказаться от этого намерения. Я так и сделал. Если бы Толсон женился, Гуверу не с кем было бы ужинать каждый вечер. Гувер был настоящим эгоистом. Ему нравился сложившийся порядок вещей, который он не хотел менять, и у него были возможности добиться своего.
         По иронии судьбы в то самое время, когда Гувер не дал осуществиться планам Толсона, он сам начал встречаться с женщинами. Это случилось сразу же после смерти его матери, долго боровшейся с раком. Она умерла в 1938 году.
         Анни всегда занимала важное место в жизни своего младшего сына. Она угощала своей стряпней коллег сына, когда те приходили к нему в гости, постоянно беспокоилась, когда Эдгар путешествовал самолетом.
         "Я горда и счастлива оттого, что у меня такой сын", - послала она такую телеграмму со смертного одра, когда Национальный институт общественных наук официально отметил Гувера за "выдающиеся заслуги перед человечеством". Вскоре после этого она скончалась в той же спальне, где и произвела на свет Эдгара. В эти печальные минуты он находился рядом с ней.
         Мысли о матери не оставляли Гувера до самого конца его жизни. Иногда он изумлял совершенно посторонних ему людей внезапными признаниями своей вины, вспышками раскаяния. Он сожалел о том, что уделял своей матери недостаточно времени при ее жизни. Вместо того чтобы праздновать Рождество дома, в Вашингтоне, как это он делал в течение сорока двух предыдущих лет, Гувер стал ездить каждый год во Флориду.
         Всего лишь через несколько недель после смерти матери Гувера увидели в ресторане в обществе женщины, выглядевшей гораздо старше, чем он. Его новой "фавориткой", как выражался Уолтер Уинчелл, была Лела Роджерс, мать актрисы Джинджер Роджерс, весьма колоритная личность. Ей было сорок семь лет, то есть она была старше Гувера на четыре года. За ее плечами было уже два неудачных брака. Характер у нее был крутой, что, впрочем, и не удивительно. Ведь Лела в свое время была одной из первых женщин-военнослужащих корпуса морской пехоты, где она редактировала "Кожаный затылок", официальный журнал этого рода войск. По своим политическим убеждениям она принадлежала к крайне правым и однажды заявила на заседании комитета Конгресса, что фраза "Делите и делите поровну - это демократия" в киносценарии является опасной коммунистической пропагандой. Она была одним из основателей Союза кинематографистов за сохранение американских идеалов.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»