«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 3%

         На что Джефф Фаулер, редактор школьного журнала, ответил:
         - Сжать можно пар, но не горячий воздух.
         В семнадцать лет Эдгар продолжал показывать блестящие результаты в учебе. Из школьных табелей видно, что чуть ли не по каждому предмету у него было "отлично". По его собственным тщательным подсчетам, средний балл составил не менее девяноста процентов. За четыре года он пропустил лишь четыре дня занятий.

Эдгар Гувер в годы обучения в кадетском корпусе

         Сама мысль о том, чтобы оказаться вторым, была для него невыносимой. Другой сверстник Гувера, Дэвид Стивенс, вспомнил о том, как Эдгар отреагировал на то, что его рота - в кадетском корпусе он был капитаном - не победила на смотре строя.
         - Когда мы строем уходили с плаца, - вспоминал сорок лет спустя Стивенс, - я не мог понять, то ли он плакал оттого, что был зол, то ли был зол, оттого что плакал.
         В марте 1913 года капитан Гувер шествовал во главе своей роты по Пенсильвания-авеню в церемониальном марше по случаю инаугурации президента Вильсона. Заканчивалась эпоха правления республиканцев, продолжавшаяся шестнадцать лет, и Америка вступала в период потрясений. Мировая война, революция в России привели к кардинальным изменениям во всех сторонах жизни в Европе. В США главной проблемой была. напряженность в отношениях между предпринимателями и рабочими. Почти половина последних работала в ужасающих условиях с раннего утра до позднего вечера и жила в трущобах. Соединенные Штаты вот-вот должна была сотрясти волна забастовок. Около миллиона американских социалистов вскоре потребуют свержения капитализма.
         Совсем скоро состоится расстрел рабочих в Огайо. Суду Линча подвергнут членов профсоюза "Индустриальные рабочие мира". Других бросят в тюрьму. Их право на протест оспаривалось теми, кто считал лишь себя стопроцентными американцами.
         Тем временем в "Сентрал Хай" все шло по-прежнему. Восемнадцатилетний Гувер и его сверстники беззаботно проводили время на балах и вечеринках. Это был их последний год в школе. Эдгар Гувер, Френсис Грей и другие их товарищи, одетые в великолепную бело-голубую форму, отправлялись на полковой бал в отель "Каир".
         - Танцоры из нас были не ахти какие, - вспоминал Грей. - Все мы нацепили сабли, которые нам ужасно мешали.
         Балы в то время проводились по жестким правилам. Каждый кавалер проходил с книжечкой, где были расписаны все вальсы и куда следовало занести имена "ангажированных" на танец партнерш и имена сопровождающих.
         Из подобной книжки Эдгара, которую он хранил всю свою жизнь, видно, что сопровождающими у него были его родители. Места для имен партнерш не заполнены. Если верить его записям - а он обычно записывал все до последних мелочей, - то получается, что он не танцевал совсем.
         По словам Френсиса Грея, Эдгар "никому не назначал свидания и не гулял с девушками". Это заметили и родственники Эдгара.
         - У Эдгара никогда не было подружек, - рассказывала его племянница Дороти. - Друзья Эдгара поддразнивали его, говоря, что он влюблен лишь в кадетский корпус.
         На выпускном снимке Эдгар выглядит более хрупким по сравнению со своими широкоплечими сверстниками. Губы поджаты, а в глазах нет и тени юмора. Подпись под его фамилией гласила: "Джентльмен безупречного мужества и незапятнанной чести". Эдгару поручили от имени своего класса произнести прощальную речь.
         "Нет ничего более приятного, - писал Эдгар в своем последнем кадетском рапорте, - чем ощущать свою связь с ротой, состоящей из офицеров и солдат, которые связаны с тобой душой и сердцем. Самым печальным для меня в этом году был тот миг, когда я вдруг понял, что должен расстаться с теми, кто стал частью моей жизни".
         Эдгар-спорщик расстался с мыслями о достоинствах конкуренции. Дискуссия, считал он, похожа на жизнь - это не что иное, как противопоставление сообразительности одного человека другому. Так, вооруженный странным для восемнадцатилетнего юноши набором представлений о жизни Эдгар вступил в мир взрослых.
         В этот момент в его семье назревал кризис, трагедия, которая могла оказать губительное воздействие на юношу с еще не окрепшим характером. Отец Эдгара начал все более проявлять признаки душевной болезни.
         Эдгар никогда не говорил о своем отце, даже с ближайшими друзьями. Родственники, дожившие до наших дней и относящиеся к поколению, сформировавшемуся в годы Первой мировой войны, очень смутно помнят Дикерсона Гувера. Для них он был "папочка", добрый мужчина с усиками, который угощал их, детишек, домашним имбирным элем в подвале своего дома. Хотя частенько его вообще не бывало дома.
         Дикерсон часто и подолгу отсутствовал, потому что во время войны доктора упрятали его в больницу для душевнобольных в Лауреле, в восемнадцати милях от Вашингтона. Что именно произошло с ним, не обсуждалось в присутствии внуков. Маргарет Феннел, внучка, помнит только, что у него "было какое-то нервное расстройство".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»