«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 44%

         Неудивительно, что возвращаясь с работы, люди падали на дороге, не в силах добрести до барака. А невыполнение нормы выработки, малейшее опоздание и пр. влекли за собой уменьшение пайка до половины, палки, плети. Можно ли ожидать хорошей выработки, когда нередко в паре работали ребёнок 13-14 лет и больной старик 60 с лишним лет, или человек, никогда не работавший в лесу?
         Люди болели и умирали, как мухи. Врачебная помощь? Да, был врач - по-фински, а по меткому выражению русских - палач. Били пленных сержанты, не расстававшиеся с плетью и палкой, издевались переводчики, но дальше всех их пошёл палач-врач, этот представитель финской пресловуто-цивилизованной интеллигенции. Этот полупомешанный садист ежечасно врывался в тот или иной барак и избивал десятки людей. Рукоприкладство, палки, вывёртывание рук, ног, сталкивание больных с высоты - вот средства и способы "лечения" этого эскулапа. Он состязался в избиении с палачами каземата ("будки"). Стон истязуемых в больничном застенке слышался чаще и громче. Боясь заявлять о болезни, больные с трудом плелись на работу и падали по дороге. Из партии в 40 человек через два месяца возвратились, в город 18 человек тяжело больными. Из последующей партии в 100 человек, по словам т. Корсакова из второго лагеря, половина умерла на месте в Кутижме и семь человек умерли сразу по возвращении в городской лагерь. Молодёжь делала десятки попыток к бегству. В Кутижме их ожидала верная смерть, а потому люди, не боясь плетей, холодного карцера, пули бежали, надеясь, что удастся попасть в другой лагерь, где условия были сравнительно легче.
         Учитель Мятусовской неполной средней школы Подпорожского района, Ленинградской области Александр Кузнецов
          ЗАЯВЛЕНИЕ
         Бывшего заключённого, Романова Алексея Михайловича Проживает в г. Петрозаводске, ул. Кузьмина, д. No 33
         10 марта 1942 г. нас из концлагеря No 2 (Северная точка) отправили на ст. Кутижма.
         В лагере помещалось в небольшом бараке 200-220 человек. Пища наша состояла из полугнилого картофеля, не вымытого и не очищенного, и хлеба - 200-250 граммов, но при условии, если выполнил норму; если же не выполнил, то "пайка" не получаешь и, кроме того, бьют тебя палками. В нашем лагере Кутижма умерло с 10/III по 13/ VII - 440 человек, а оставшихся 160 человек полуживыми привезли в Петрозаводск. Из этих 160 человек потом ещё половина умерла, потому что до такого состояния довели людей власти лагеря. Особенно отличался фельдшер финн-палач Лехтинен, который вместо медпомощи избивал нас, русских, до полусмерти. На моих глазах 4 апреля 1942 г. замучили моего двоюродного брата Романова Владимира, 26 лет. После него замучены также Сенькин Иван Владимирович, 39 лет, и Иван Андреевич Анисимов, 18 лет, из деревни Кезо-Ручей, Подпорожского района.
         Я сам вернулся из Кутижмы 13 июля и до 23 сентября не мог встать с постели.
         В лагере были общие нары, постельных принадлежностей не было, спали мы в том, что было на себе, поэтому от грязи, тесноты и голода нас одолели вши и блохи.
         Ввиду плохого питания приходилось есть всякую дрянь: старые кости, падаль, крыс. Поэтому в лагере и была большая смертность.
         После выполнения основного урока в лесу, вечером нас выгоняли ещё на корчёвку пней и корней и уборку камня, а другой раз работали до 12 часов ночи. В 5 часов утра подъём на новую работу. И так приходилось полуголодным работать по 18-20 часов в сутки.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»