«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 68%

         Из Фороса ждали три борта. Первым прилетел самолёт президента. И тогда нам по рации сообщили, что Крючков находится в этом же самолёте, но во втором салоне, и следовательно нет никакой нужды куда-то его водить, можно провести арест прямо у трапа. Когда мы с Баранниковым, Иваненко и двумя оперативниками подошли к самолёту, там уже встречали президента, но нам некогда было смотреть, как это происходит, мы торопились к выходу из второго салона.
         Оттуда спустили запасной трап, узенькую такую лесенку с перилами. И вот на ней поддерживаемый сопровождающим появился Крючков. Он был в очень подавленном состоянии. Даже наше сообщение о том, что против него российской прокуратурой возбуждено уголовное дело, не вызвало с его стороны какой-нибудь сильной ответной реакции. Он только спросил: "А почему Россия?", и когда ему объяснили, что так решено в соответствии с законом, он ничего не возразил, кивнул и сказал: "Ну, хорошо."
         Как нам стало понятно потом, из допросов свидетелей, ему уже просто некуда было дальше расстраиваться. Крючков "сломался" ещё на пути в Москву. В Форосе он воспрянул было духом, узнав, что полетит в президентском самолёте. На какой-то миг он поверил, что не всё ещё потеряно, но Горбачёв дал ему понять, что надежды на прощение нет и быть не может, что из этого самолёта они выйдут порознь и дороги им предстоят разные...
         Вскоре прилетел второй самолёт, в котором были Язов,
         Тизяков и Бакланов. Язов держался очень спокойно. Выслушав нас, он спросил: "Что я должен делать?" Узнав, что ему надо пройти в здание аэропорта, он ответил: "Есть!", привычным жестом вскинул руку к козырьку парадной маршальской фуражки и двинулся вперёд чётким солдатским шагом. Чувствовалось, что внутренне он уже подготовился к такому исходу.
         Совсем иначе вёл себя Тизяков. Когда оперативники привели его в здание аэропорта и ему была предъявлена санкция на арест, он страшно растерялся, а потом сделался каким-то суетливо агрессивным. С ним пришлось беседовать довольно долго, минут, наверное, пятнадцать. Он не переставал возмущаться: "Какое преступление?! При чём тут я? Это они всё затеяли, с них и спрашивайте..." Но потом всё-таки понял, видимо, что препираться бесполезно и отправился к машине.
         Настала очередь Бакланова. Особых надежд на то, что его удастся арестовать прямо здесь, мы не имели. Бакланов как народный депутат обладал статусом неприкосновенности, поэтому был нам, как говорится, не по зубам и прекрасно сознавал это. Окончательно же убедившись, что мы не преступим закон, не задержим его силой, он сделался крайне любопытен: "А уже все арестованы? Где они сейчас? Их не отпустят?". И чувствовалось, что он интересуется не столько судьбой официальных членов ГКЧП, сколько степенью нашей осведомлённости о глубине самого заговора. Пришлось ему объяснить, что все беседы у нас с ним впереди, ещё наговоримся. Он дал слово явиться назавтра к полудню в прокуратуру, и мы с ним распрощались.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»