«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 80%

         Всё более упрямый и неблагоразумный Мейер стал неустанным, непримиримым защитником собственных идей, которые, казалось, вращались вокруг параноидного недоверия ко всем, кто не соглашался с ним. Его тон в лучшем случае был вызывающим, а в худшем - театральным и даже агрессивным. "Корд пришёл в Управление юным идеалистом и ушёл, когда Англтон высосал из него все соки, - сказал Том Брейден. - Англтон владел чёрной магией. Он раздражал всех в городе, включая меня. Независимо оттого, что Англтон думал, Корд считал по-своему" {Тоm Braden. Interview, Virginia, July 1996. Arthur Schlesinger, interview, New York, August 1996}.
         Артур Шлезингер, старый друг Мейера, теперь оказался жертвой этого идеалиста, превратившегося в сердитого интеллектуала-жандарма: "Он стал косным, непреклонным. Я помню, как однажды он позвонил мне и предложил вместе выпить. Я пригласил его в гости, и мы провели вечер за разговором на верхнем этаже дома. Несколько лет спустя, взяв в ЦРУ своё личное дело, я обнаружил, что последним документом в файле был отчёт обо мне Корда Мейера! Он выпивал со мной в моём собственном доме и написал после этого отчёт. Я не мог поверить в это" {Arthur Schlesinger. Interview, New York, August 1996}. Точно так же, как персонаж Джеймса Стюарта в фильме "Окно во двор" Хичкока, Мейер и Англтон закончили тем, что отошли от нормы, с чем сами всю жизнь и боролись.
         В октябре 1960 года Джоссельсон встречался с Кордом Мейером и группой сотрудников Отдела международных организаций в номере одного из вашингтонских отелей. Последовала горячая дискуссия, в которой, как рассказывал один из очевидцев, коллеги Джоссельсона из ЦРУ "напомнили ему, что яйца курицу не учат". Джоссельсон, у которого была, как её описывала Диана, "необычная связь разума и тела", почувствовал резкий скачок давления и стук в висках, после чего рухнул на пол. "Его эмоции всегда легко угадывались, - рассказывал Джон Томпсон. - Во время жаркого спора он мог лишиться чувств и получить сердечный приступ. Он был чересчур европейцем" {John Thompson. Telephone interview, August 1996}.
         Эти сердечные приступы были вполне реальными. Однажды в два часа ночи по местному времени Диану разбудил звонок Лу Латама (Lou Latham), начальника Парижского офиса (он находился в Вашингтоне, когда всё произошло), который сообщил, что Майкл был срочно доставлен в больницу с ударом. Диана первым же утренним самолётом вылетела из Парижа с четырёхлетней Дженнифер на руках. Ненадолго заскочив в отель, где она передала Дженнифер своей матери, Диана отправилась в больницу при Университете Джорджа Вашингтона. Там она нашла Майкла, лежащего в кислородной палатке. В течение нескольких следующих недель она дежурила у его кровати. Джоссельсон начал постепенно приходить в себя. И в этом беспомощном состоянии он продолжал выполнять свою безотлагательную миссию. "Всё время пребывания Майкла в больнице он "надиктовывал" мне, а я делала пометки, - вспоминала Диана. - Затем я подходила к двери палаты и "раздавала указания" Ли (Уильямсу) и другим подходившим болванам-исполнителям. Было забавно поменяться с ними ролями" {Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997}.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»