«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 65%

         Религиозный императив был мотивом таких "рыцарей холодной войны", как Аллен Даллес, который, будучи воспитан в пресвитерианской традиции, любил цитировать Библию, где упоминалось использование шпионов, "направленных Иешуа в Иерихон". Когда в 1961 году ЦРУ переехало в свой огромный новый комплекс в лесах Вирджинии, Даллес распорядился, чтобы одна из его любимых цитат из Священного Писания была выгравирована на мраморной стене коридора в Лэнгли: "И познаете вы истину, и истина сделает вас свободным" (Евангелие от Иоанна, 8:32).
         Генри Люс, сын американских миссионеров, любил ссылаться на то же Божественное откровение: "Великим обещанием Христа является: "Ищите да обрящете..." - вот обещание и основа, на которой стоит американец". Люс редко пропускал воскресную службу в церкви или отправлялся в постель без того, чтобы помолиться, стоя на коленях. Его жена Клэр Бут Люс перешла в католичество после того, как её дочь Энн погибла в автокатастрофе в 1963 году. Самая широко освещаемая смена религии в стране привела некоторых отступников в уныние. Согласно одному часто повторяемому слуху, сам папа вступил в богословский спор с миссис Люс, когда она была послом США в Италии, чтобы напомнить ей: "...но, мадам, я тоже католик". Она получила известность, убедив Эйзенхауэра стать пресвитерианцем в ходе избирательной кампании 1952 года {Предки Эйзенхауэра были меннонитами, но когда они поселились в Техасе, там не было меннонитстской церкви, поэтому они читали Библию}.
         "Ни выгода, ни личная слава не давали Люсу такой глубокой мотивации, как его миссионерский позыв улучшить своих сограждан, и он осуществлял свою власть в откровенно, если не единодушно разделяемой вере в то, что он знал, что было хорошо для них", - писал один ранний биограф {John Kobler. Henry Luce: His Time, Life and Fortune (London: Macdonald, 1968)}. Он настаивал на том, что "способность Америки к успешному сотрудничеству находится в прямой связи с зависимостью Конституции нашей страны от Бога", и считал, что "ни одна страна в мировой истории, кроме Древнего Израиля, не была так очевидно создана для какой-то особой стадии в вечном Божьем предназначении" {Там же}. Для Люса холодная война была священной войной, в которой "Тайм Инкорпорейтед" должна была служить "доминирующей цели и предназначению" победы над коммунизмом по всему миру. "Является ли это декларацией частной войны? - спросил он однажды у руководителей "Тайм Инкорпорейтед". - А если так, может ли она не быть незаконной и, возможно, сумасшедшей? Возможно, да, но есть некоторые мощные и точные прецеденты для объявления частной войны" {Там же}. Нигде не проводилась параллель с наёмниками времён крестовых походов или так мощно собранной частной армадой Фрэнсиса Дрейка.
         Теологом, которого больше всего уважал Люс, был Рейнхольд Нибур, почётный покровитель Конгресса за свободу культуры и "реалист" холодной войны, считавший, что установление рассчитанного баланса силы было задачей первостепенной важности, а внешняя политика являлась сферой исключительной ответственности властной элиты. Для членов этой элиты Нибур был, конечно же, несравненной по авторитету фигурой. Мартин Лютер Кинг, с другой стороны, заявлял, что узнал от него "о мощи зла". Нибур консультировал читателей "Тайм-Лайф", используя своё либеральное понимание теологии, завоевав ободрение Сидни Хука, после того как успешно вернул к жизни доктрину первородного греха в качестве политического оружия, и превращая "Бога в инструмент национальной политики" {Sidney Hook. The New Failure of Nerve, Partisan Review, January 1953. В декабре 1951 г. директор Совета по психологической стратегии сказал Трейси Барнес из ЦРУ, что Нибур близок к тому, чтобы стать возможным "консультантом" Совета; Gordon Gray to Tracy Barnes. 21 December 1951 (GG/DDE). С учётом поста председателя Консультативного совета Штаба политического планирования (предварявшего создание ЦРУ), который занимал Нибур, это означало, что богослов имел идеальную позицию для того, чтобы "сделать Бога инструментом национальной политики"}. Разумеется, с участием религиозного императива, вмешивающегося по-своему в каждое важное решение политики времён холодной войны, всё здание американской власти в 1950-е годы похоже покоилось на одном фундаментальном монистском предположении: будущее будет решаться "между двух великих лагерей людей - тех, кто отрицает, и тех, кто поклоняется Богу" {Whittaker Chambers. Witness (Chicago: Regnery, 1952)}.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»