«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 47%

         Несмотря на то что травля писателей и деятелей культуры в Советском Союзе по своим масштабам не идёт ни в какое сравнение с кампанией Маккарти в Америке, оба сценария содержали одинаковые элементы. Посещение братьями Олсопами "логова Маккарти на Капитолийском холме" имело все атрибуты советского кошмара во главе с самим Маккарти, лишь условно похожим на сталинского аппаратчика или агента спецслужб. "Приёмная заполнена главным образом подозрительными личностями, похожими на подкупленных представителей Госдепартамента, - писали братья Олсопы. - Сам Маккарти, несмотря на прогрессирующую плешивость и непрерывный тремор, от которого его голова трясётся непостижимым образом, довольно сильно смахивает на голливудский вариант частного детектива с тяжёлой челюстью. Посетитель, вероятно, ожидает увидеть в нём мужчину с мощными, выдающимися вперёд плечами и с телефонной трубкой в огромных руках, который даёт загадочные инструкции некоему таинственному помощнику: "Да-да. Я слушаю, но не могу говорить. Вы поняли меня? Да? Вы действительно получили сведения об этом парне?". Сенатор бросает беглый взгляд на посетителя, чтобы проверить, какой эффект произвела на него эта комедия: "Да? Я же вам говорю. Просто напомните об этом номеру один и проследите за его реакцией. Хорошо?". Драматизм значительно усиливается сценическими элементами. Во время разговора сенатор Маккарти иногда постукивает карандашом по трубке телефона. Согласно вашингтонскому поверью, это якобы создаёт помехи для установленного подслушивающего устройства. Словом, в то время как Госдепартамент обеспокоен тем, чтобы за сенатором Маккарти шпионят его друзья, сам сенатор Маккарти, очевидно, побаивается, что за ним шпионят друзья Госдепартамента" {Joseph and Stewart Also. Why Has Washington Gone Crazy? Saturday Evening Post, 29 July 1950}.
         В этом и была суть записки Уизнера: дискуссию следовало прекратить, поскольку Маккарти порождал "невротический страх и внутреннюю подозрительность", а за пределами США это могло подорвать основы деятельности ЦРУ по сближению с некоммунистическими левыми движениями.
         Но в консервативном звене Американского комитета мнение Олсопа проигнорировали как плод пылкого воображения. "Есть более осведомлённые люди. Они утверждают, что мы переживали самый тяжёлый период политического террора и истерии в нашей истории, - писал Сидни Хук. - Такое описание текущего состояния Америки является фантастическим искажением истинного положения дел" {Sidney Hook. To Counter the Big Lie - A Basic Strategy, New York Times Magazine, 11 March 1951}.
         Кристол, кроме того, высмеивал утверждения, что маккартизм создавал "атмосферу страха". Отвечая Артуру Миллеру на заявление о "тупости маккартизма", которым страдает Бродвей, и на его "исследования политического отступничества Конгресса", Кристол обвинял Миллера на страницах "Нью-Йорк Таймс" в "абсурдных утверждениях" {Irving Kristol. Письмо в New York Times, 10 August 1952 (ACCF/NYU)}. В 1953 году Кристол сделал известное заявление. По его словам, "единственное, что американцы знают о сенаторе Маккарти - это то, что последний, как и они, является безусловным антикоммунистом. Однако все понимают, что ничего подобного нельзя сказать о представителях американского либерализма". Наряду с этим Стивен мрачно подытожил: "То и дело мы наблюдаем за тем, как американский писатель в порыве религиозного антикоммунистического чувства осеняет себя крёстным знамением. Подозрения вызывает то, что вместо Аве Мария, он говорит Аве Маккарти" {Stephen Spender to Czesiaw Milosz. 12 October 1953 (CCF/CHI)}.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»