«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 42%

         Фидлер обратил внимание, что изначально вовсе не коммунисты были заинтересованы в отождествлении себя с этой парой, поскольку она "слишком далеко зашла в шпионаже, и её вина была огромной". Он провёл границу между "фактическим" делом Розенбергов и вторым "знаменитым" делом Розенбергов. Что касается последнего, благодаря тщательно подобранной и вызывающей сочувствие мифологии они стали великомучениками в традициях Дрейфуса. Таким образом, как только "были подняты флаги галантной старины", люди с либеральными взглядами где бы то ни было стали жертвами "своего рода морального шантажа" {Leslie Fiedle. A Postscript to the Rosenberg Case, Encounter, October 1953}.
         Он продолжал обвинять коммунистов в страданиях и смерти Розенбергов, утверждая, что это произошло "по воле законодателей коммунистических взглядов и играло им на руку. То же самое можно сказать о каждом случае дискриминации негров в Америке, подтверждавшем их правоту". По словам Фидлера, он побывал в самом центре Европы, охваченной антиамериканскими настроениями. Он видел "лица коммунистической толпы, бушующей и скандирующей перед американским посольством" в Риме. "Ничего, кроме радости", она не выражала. "Смерть убийцам Розенбергов!" - скандировала толпа, после чего расходилась "посидеть за бутылочкой вина, довольная хорошо выполненной за день работой". Что касается Розенбергов, то они были "непривлекательны и злопамятны". В то же время они были "человечными", заботились о своих детях, "волновались по поводу операций по удалению миндалин и были заняты семейными разборками". Однако Фидлеру настолько претила эта пара, что ему было сложно судить о Розенбергах в рамках "человеческой" истории.
         Он продолжал заявлять, что, по сути, они "лишились всего человеческого" и представляли "официальное клише" вплоть до момента их смерти. "Эта пародия на мученическую смерть слишком абсурдна, чтобы действительно быть трагедией", - написал он. Комментируя письма супругов друг другу из отдельных камер в тюрьме "Синг-Синг", Фидлер, похоже, был глубоко оскорблён литературным стилем Этель Розенберг (или его отсутствием) и недостаточной сердечностью Юлиуса по отношению к своей жене и компаньону. "Мы привыкли к коммунистическим шпионам, убедительно лгущим в суде и изображающим из себя настоящих жертв; свежим примером является Алгер Хисс (Alger Hiss) {Алгер Хисс был многообещающим дипломатом, который в 1949 г. попал под подозрение Государственного департамента в шпионаже в пользу СССР. Он был уличён большой федеральной коллегией присяжных в лжесвидетельстве, а его дело широко освещалось в прессе и поглотило американское политическое пространство. В конце концов, он был заключён под стражу по обвинению в лжесвидетельстве, а не в шпионаже, и приговорён к тюремному заключению на пять лет}; но нам всегда казалось, что они говорят правду своим жёнам, пусть в темноте и шёпотом". Оказывается, они могли общаться только с помощью кодов даже друг с другом. Таким образом, спрашивал Фидлер, если они не были "мучениками или героями" - или даже людьми... что им оставалось ещё, кроме как умереть?" {Leslie Fiedler. A Postscript to the Rosenberg Case, Encounter, October 1953}.
         Сидни Хук, когда увидел статью, не на шутку встревожился. Джеймс Фаррелл однажды сказал о Хуке, что "он вставляет живую сложную реальность истории в машину логики и рвёт её на части. Способ, который он использует для "выборочной эмфазы", можно сравнить с фокусом... Любого рода проблемы и разногласия... раздражают его, и он обходит их вниманием" {James Т. Farrell to Meyer Schapiro. 4 September 1940 (MS/COL)}. Хук мог быстро находить недостатки в других и даже в себе. Он был уверен, что статья Фидлера выведет Конгресс из равновесия. В своём письме к Кристолу (который отправил ему пробный вариант) он рекомендовал издать её с таким примечанием: "Этот материал не должен рассматриваться как нападки на людей, которых уже нет в живых, поскольку мы должны уважать мёртвых.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»