 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки
|
|
Прочитано: 0% |
27 апреля этого года уголовным судом Лондона за крупные финансовые махинации был приговорен к 3 годам тюремного заключения некто Майкл Ньюмен. Вместе со своей женой Марией и еще одной супружеской парой из России он выманил из кармана доверчивых россиян 2,4 миллиона долларов, обещая им обучение в несуществующей школе менеджмента в Калифорнии. Этот рядовой по нынешним меркам случай не заслуживал бы большего, чем короткой заметки в рубрике "Уголовная хроника", если бы не одно обстоятельство - под именем Майкла Ньюмена в Великобритании скрывался бывший сотрудник ПГУ КГБ Михаил Бутков, бежавший из Норвегии в мае 1991 года.
В свое время побег Буткова наделал много шума. Во-первых, из-за того, что бежал Бутков накануне июньского визита М. Горбачева в Норвегию, да не один, а с сотрудницей Интуриста Марией Николаевой-Гремицких. А во-вторых, в связи с тем, что после его побега из Норвегии были высланы восемь сотрудников советских учреждений "за деятельность, несовместимую с их официальным статусом". В центре общественных связей КГБ СССР долгое время отрицали принадлежность Буткова, работавшего в Норвегии под "крышей" собственного корреспондента газеты "Рабочая трибуна", к разведке. А потом, когда отрицать очевидное стало невозможно, просто отказались комментировать произошедшее. Между тем история этого типичного представителя "золотой молодежи" эпохи Брежнева, ставшего сначала предателем, а затем и мошенником, достаточно поучительна и заслуживает того, чтобы рассказать о ней.
Михаил Бутков родился в 1958 году в семье полковника, кадрового сотрудника ГРУ. С детства стремящийся всегда и во всем быть первым, он после школы поступил в Институт военных переводчиков, который закончил с красным дипломом. В армии Бутков стал отличником боевой и политической подготовки и получил столь блестящие характеристики, что руководство Особого отдела части рекомендовало молодого перспективного офицера в органы госбезопасности.
Благодаря связям отца Бутков был направлен в Краснознаменный институт разведки имени Андропова. И здесь учеба давалась ему легко, поэтому никого не удивило, что парторг группы Бутков закончил КИ с красным дипломом, получив назначение в престижный 3-й отдел ПГУ (внешняя разведка КГБ), сферой деятельности которого были Великобритания, Австралия, Новая Зеландия и страны Скандинавии.
В 1989 году Буткова направляют в первую загранкомандировку: он выезжает в Норвегию как собственный корреспондент газеты "Рабочая трибуна". В резидентуре Осло старший оперуполномоченный майор Бутков работал по линии "ПР" (политическая разведка) и отвечал, кроме всего прочего, за координацию так называемых активных мероприятий, т.е. операций влияния в Норвегии. Это подразумевало его высокую активность среди представителей журналистского корпуса в Осло. Одним из его контактов, с которым он особенно часто встречался, была американская журналистка, работавшая на английскую газету "Файнешнл таймс". В отличие от многих своих коллег-"журналистов" Бутков регулярно печатался в родной газете, но не слишком часто. Так, в 1991 году он опубликовал всего четыре статьи. Но при этом он весьма активно сотрудничал с зарубежными изданиями. Здесь стоит отметить, что в отличие от других, "чистых" журналистов, Бутков явно не мог жаловаться на свои бытовые условия. Как работник разведки, он проживал в престижной квартире в центре Осло стоимостью около 1000 долларов в месяц и имел в своем распоряжении новый автомобиль "Вольво".
В Осло Бутков приехал вместе с жено Мариной, чей отец также был сотрудником ГРУ, и двумя дочерьми. Однако супруги уже давно охладели друг к другу, что, впрочем, случается довольно часто. При этом разводиться они не спешили. Бутков - потому что развод означал для него отзыв в Москву и конец карьеры, а Марина - из-за того, что хотела сохранить дочерям отца. Поэтому неудивительно, что вскоре по приезду в Осло Бутков близко сошелся с Марией Николаевой-Гремицких. Дочь полковника КГБ, она работала в Осло в представительстве Интуриста, а ее муж занимал должность пресс-атташе советского посольства в Норвегии. В советской колонии, как и в руководствах посольства и резидентуры, многие знали об их взаимоотношениях, но никто не хотел ломать чужие судьбы, да и срок командировки Гремицких подходил к концу. В 1990 году Мария вместе с мужем вернулась в Москву, но продолжала регулярно писать Буткову и созваниваться с ним по телефону. При этом она постоянно рассказывала ему, как плохо стало жить на социалистической родине. Надо думать, что именно тогда у Буткова появилась мысль, что его карьера в КГБ не принесет ожидаемых благ и что настал момент, когда можно сорвать значительный куш. Постепенно у него созрел план, который он привел в исполнение в мае 1991 года.
Мария, которая к тому времени развелась с мужем, вместе с шестилетней дочерью выехала в Стокгольм. А Бутков, сказав резиденту, что отправляется в командировку в Данию, 22 мая исчез из посольства. Больше в Норвегии его не видели. Но неожиданно для всех через три дня он позвонил жене и сказал: "Бери детей и приезжай! Я больше не желаю возвращаться в Москву". Однако Марина категорически отказалась следовать за мужем и немедленно сообщила о звонке в посольство. Там же не нашли ничего лучшего, чем обратиться в Интерпол с просьбой провести расследование пропажи советского журналиста. Но представители Интерпола отказались от проведения расследования, сославшись на сообщение одной западной радиостанции о том, что Бутков находится в Лондоне и допрашивается английской контрразведкой МИ-5. Дело в том, что устав Интерпола запрещает ему вести политические дела. В это же время сотрудники Центра общественных связей КГБ опубликовали в советской печати опровержение сообщений о том, что Бутков был офицером разведки и бежал в Англию, хотя настоящее положение вещей им было хорошо известно.
Бутков же, как это выяснилось позднее, приехав в Стокгольм, направился в резидентуру СИС и попросил политического убежища для себя и Марии Гремицких. В качестве платы за него Бутков рассказал о известных ему операциях КГБ в Скандинавии и назвал имена всех сотрудников резидентур КГБ и ГРУ в Осло. В СССР продолжали скрывать факт измены сотрудника КГБ до тех пор, пока в западной печати не появилось открытое письмо Буткова руководству ПГУ, поставившее все на свои места. Оно заслуживает того, чтобы привести его лишь с небольшими сокращениями: "Мое обращение к британским властям за политическим убежищем в мае 1991 года было продиктовано политическими мотивами... Я считал своим долгом противостоять попыткам реакционных сил в СССР и прежде всего КПСС и ее инструмента КГБ заморозить и задушить процесс демократических преобразований. Твердое убеждение в том, что подлинного врага следует искать внутри страны, а не снаружи и что интересы Запада совпадают с подлинными интересами народа (а отнюдь не верхушки, разумеется), и привело меня к решению: помочь политическим лидерам Запада верно оценить процессы, происходящие в СССР. Считаю, что выполнил свой долг.
Хочу также отметить, что оперативный ущерб, нанесенный мною, ограничивается моими личными контактами с теми сотрудниками, которые, по моему мнению, уже были известны. Будучи русским человеком и патриотом, я не могу отказаться от своей Родины и вернусь в Россию, как только буду полностью уверен, что законодательство этой страны полностью защитит меня от любого произвола и обеспечит необходимые, принятые в свободном мире свободы.
С уважением, Михаил Бутков. 2.09.1991 г".
В октябре 1991 года вслед за публикацией этого письма последовала высылка из Норвегии восьмерых сотрудников советских загранучреждений. А в ноябре неутомимый Бутков послал на Родину очередное письмо. Вот некоторые выдержки из него: "...Перестройка в СССР - не что иное, как ширма, попытка сохранить власть КПСС и номенклатуры путем частичной, фасадной модернизации страны. И власть эту правящие структуры не отдадут ни за что, пусть даже страна окажется на грани катастрофы... Горбачев уверенно прокладывал дорогу путчу, подписывая указы о патрулировании городов войсками, о чрезвычайном положении, а внешняя разведка КГБ отвечала за создание "благоприятных внешних условий" для внутренней политики советского руководства... Не мог я оставаться нейтральным, когда решается судьба нации. Я изменил КГБ, КПСС, тем, кто предавал и мучил мой народ, прикрываясь высокими словами об Отечестве. И считаю, что поступил правильно".
В Англии "русского человека и патриота" достойно наградили. Ему был предоставлен статус пенсионера британских спецслужб с ежегодной пенсией в 14000 фунтов стерлингов и, кроме того, он получил единовременное пособие в 100000 фунтов. В Англии Бутков вступил в брак с Гремицких, после чего супруги приобрели дом в фешенебельном пригороде Лондона на Темзе. Как и многие перебежчики, Бутков почувствовал вкус к литературному творчеству и, не останавливаясь на открытых письмах советскому правительству и народу, в 1993 году опубликовал книгу "КГБ в Норвегии - последняя глава", где подробно описал все, что знал об операциях ПГУ, к которым имел доступ в силу своего служебного положения. Однако желаемого успеха книга не получила, а новым англичанам Ньюменам жить хотелось на широкую ногу. И когда выпускница Московского архитектурного института Светлана Кузнецова предложила Бутковым-Ньюменам обманывать бывших соотечественников при помощи фальшивых приглашений на стажировку в Калифорнию, они с готовностью согласились. На фальшивых бланках бизнес-центра английского города Рединг они печатали рекламные материалы, зазывая россиян на учебу в несуществующую коммерческую школу менеджмента в Калифорнии. От доверчивых клиентов ими было получено 2,4 млн долларов, с которыми аферисты собирались скрыться и спокойно доживать свой век в Андорре. Но судьба распорядилась иначе, и они предстали перед уголовным судом Лондона, приговорившим их к различным срокам тюремного заключения.
Этим и закончилась одиссея Буткова. То что с ним произошло, можно считать закономерным итогом. И сколько бы Бутков ни называл себя борцом за свободу, на самом деле он просто предатель и аферист, дорожащий только собой.
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||