 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
В Донбассе ее многие почитают, как святую. Не счесть добра, принесенного людям этой женщиной. Юлия Федоровна Воробьева. Диагност мирового уровня, целительница, провидица.
На лесном складе шахты Петровского до сих пор помнят тот невероятный день. Рассказывает рабочая Тамара Ивановна Фоменко:
- Юля приняла смену, пошутила еще, что 8 марта скоро, а в холодильнике - хоть шаром покати, и полезла вверх, к кабине крана. Не знаю почему, но я смотрела на нее. Забралась она в кабину, и тут страшный треск, вспышка ослепительная прямо в лицо ее, и вижу - Юля на пол упала. Звук такой был, не передать. В общем, после такого звука ничего живого у нее внутри не должно было уцелеть.
Со всех сторон мчался народ. Уже отключено электричество, крановщицу спустили наземь. Изогнувшись, почерневшая от удара 380 вольт Воробьева смотрела безжизненными зрачками в хмурое свинцовое небо.
"Конец. Преставилась", - пронесся пугливый шепот. "Трое сирот, Господи, - жалостливо вздохнули в толпе. - А самой-то всего 35..."
Запрыгала по кочкам шахтного двора "скорая". Люди в белом метнулись к телу, дыркнул дефибриллятор. Ничто не помогало. Вытянув шеи, ловили завершающие подробности: вот санитары укладывают труп на носилки, накидывают на лицо край простыни и увозят.
Петровка - поселок шахтный, здесь все знают друг дружку вдоль и поперек. К полудню следующего дня здешние "шанхаи" гудят только о нелепой гибели крановщицы. Юля всем известна: родившись на Петровке, жила тут, два парнишки и девчонка остались на попечении мужа. В стройцехе мастерится гроб, на кладбище двинулись копачи - долбить мерзлую еще землю. Тело Юлии лежит в морге, ожидая вскрытия.
...В синем, с белесоватыми клочьями тумане она плывет в бездонную даль. Тоннель скорее угадывается, чем видится. Он соединяет два мира - земной и потусторонний. Здесь пустынно, однако она чувствует чье-то присутствие: ее изучают, пытливо и бесстрастно. От этого взгляда ничего не скрыть, а и что ей таить в бесхитростной жизни? О детях единственно у нее тоска... На отца надежды никакой. Редкий день без пьянки.
Странно, однако сейчас, в полете, она не испытывает душевного надлома: все прощены, зависть, грызня остались далеко позади, а здесь чувство свободы, и легко так, легко, Господи!
На вторые сутки после смерти крановщицы Воробьевой в морг завалилась группа студентов-медиков во главе с руководителем практики. Коротко изложив суть занятия, доктор оглядел трупы.
- Вон тот! - ткнул узловатым пальцем. - Отрежь мизинец ноги, - велел стоящему рядом очкарику. - Сейчас я вам кое-что расскажу, - интригующе посулил почтительно внимающей молодежи.
Усердный очкарик подлетел к почерневшему трупу женщины и, примерившись, лихо хватил скальпелем. Из ноги хлынула кровь. "Ох!" - потянуло "рубаку" вниз, на пол. Ошеломленные практиканты уставились на доктора, полагая, что это и есть его сюрприз. Тот, однако, разинув рот шире любого из студентов, взирал на происходящее с изумлением истинного профессионала, которого до нынешнего момента невозможно было прошибить.
- Эт-то, - выговорил наконец. - Она что, живая?!
"Живи!" - выкрикнул вдруг могучий голос, и властная рука швырнула ее назад, к основанию тоннеля-трубы. Ее тело слабо вздрогнуло. С кем-то из студентов случилась истерика. "Жить? - подумалось удивленно. - Но зачем? Здесь покой, зачем же назад, в прежнюю кабалу?"
По Донецку промчалась сенсация: женщина ожила в морге. Несколько недель шла борьба за ее жизнь. Тогда она не чувствовала боли. Боль явится позднее, чтобы никогда уже не отпускать, то усиливаясь до безумия, то ослабляя хватку. Однако самое непереносимое истязание - бессонницей. Она не могла уснуть полгода. Вообще. Ночью ничего не лезло в пустеющую голову, работа, которая могла бы стать хоть каким-то избавлением, валилась из рук.
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||