 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
Один из первопроходцев заполярного Севера, россиянин Карл Фридрихович Росмеллер (1840-1924), будучи военным врачом, занимался этнографией ненцев, подметив своеобразную черту их мировосприятия. "Так как эти кочевники по белому безмолвию свято верят в то, что природа разумна и деятельна, как человек, только высочайшего уровня, они зачастую скопление глупостей и нелепостей принимают за истину, - писал он. - Получается, что для них не существует сказок. Все для них есть явь, их текущая жизнь с горестями и нечастыми радостями".
Этот вывод был сделан Росмеллером, когда ему минуло тридцать лет, и он, по его словам, едва приступал к освоению мистического универсума ненцев. А три десятилетия спустя ученый уже не сомневался в том, что ненцы, будучи детьми космоса, хотят и сами не обманываться, и не вводить в заблуждение других. Подкрепил этот вывод Росмеллер высказыванием авторитетного для него Камила Фламмариона, который считал, что в космосе существует динамическое начало, невидимое и неосязаемое, разлитое по всей Вселенной, независящее от видимой и весомой материи и воздействующее на нее: в этом динамическом элементе зиждется разум выше нашего.
Люди науки крайне редко меняют свои убеждения на диаметрально противоположные. Карл Фридрихович Росмеллер сделал это, не побоявшись подмочить собственную репутацию. Почему? Ответ очевиден. В 1900 году он, несмотря на слабое здоровье, все же решился отправиться в Заполярье. Крупозное воспаление легких, едва не сведшее в могилу, на два года привязало его к тундре. Жил он в чуме шамана, носящего престижный титул - Сын великого Тонге. Сам Тонге, которого Росмеллер считал всего лишь фольклорным персонажем, позже подарил ему жизнь. Но прежде, чем перейти к рассказу о невероятном воскрешении из мертвых, надобно взглянуть на всесильного Тонге глазами ненцев.
В переводе на русский язык Тонге означает - Белый человек, олицетворяющий всесилие. В отличие от многочисленных духов Севера, он не селится рядом с людьми, навещая их раз в год, и только тогда, когда без его вмешательства не обойтись. Появляется неожиданно в виде сплетенного из шерсти белого оленя каната или большой обледенелой коряги. И у каната, и у коряги есть глаза, вполне человеческие, добрые. И обязательно каждое появление Тонге оборачивается сильнейшим полтергейстом: по чумам летает утварь, часами не закипает вода в котлах над огнем, нередки случаи материализации чужих вещей, принадлежащих другим племенам. Все это, так сказать, "прелюдия".
Порезвившись, Тонге вопрошает надтреснутым громовым голосом, исходящим одновременно из множества точек пространства, требуется ли его помощь? Если говорят, что нужна, он принимается за дело, становясь точной копией шамана - Сына великого Тонге. И с этого момента в чуме хозяйничают уже два Тонге. Кто из них человек, кто сверхчеловек, понять невозможно. Попытка справиться о чем-нибудь приводит к исчезновению Тонге истинного и буйству такого устрашающего полтергейста, что ненцы срываются с обжитого места, чуть ли не ежедневно меняют стоянки. Тонге сам решает, когда прекратить наказание любопытных. Знаком прощения является то, что ночью срываются с привязи и навсегда уходят в тундру три лучших оленихи...
Если современных ненцев спросить, встречаются ли они с Тонге, ответ будет и утвердительным, и обязательно туманным: "Тонге только один. Он слепо разбредается по всем чумам, призывает жить по совести, чтобы люди не путали горизонт с пределами Вселенной". Услышав такие слова, в первозданном виде передаваемые ненцами из поколения в поколение, К.Ф.Росмеллер спустя годы сказал: "Мне это не было ведомо вчера, стало истиной сегодня, и так как практика - лучший путь к истине, я теперь не ставлю различия между естественным и сверхестественным".
Прозрение ученого, вне всякого сомнения, состоялось на стыке жизни и смерти. Первое, что он услышал, когда пришел в себя после тяжелой болезни, это громогласный возглас: "Тонге любит свое!" Ненцы закричали: "Мы тоже слышали голос Тонге, теперь ты будешь жить долго!"
Пересказывать эмоциональное повествование Карла Фридриховича о его посмертных мытарствах - дело неблагодарное. При этом растворяется колорит невероятного. Чтобы этого избежать, заглянем в его незаслуженно забытую книгу "Быль о спасителе Тонге".
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||