 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
Мещанина из Старого Оскола Степана Зайцева считали отъявленным душегубом: в Бога не верил, невинные души губил, с каторжных работ непостижимым образом ускользал, растворяясь в необъятных просторах Российской империи.
В 1862 году, прибившись к смолокурам, зашиб веслом артельного начальника Слепцова. Когда присяжные поинтересовались, зачем пошел на тяжкий грех, ответил цинично: "Не отвращай очей от просящего, просящему давай". Снова каторга. Снова побег. Братья убиенного Слепцова - Герасим и Фрол - порешили отыскать мерзавца и расправиться с ним. И хоть легче было извлечь иголку из стога сена, повезло - схватили Зайцева на заброшенном угольном складе. Объявили, что вздернут его на потолочной балке, веревку принялись мылить. Степан же ничуть не устрашился. С ухмылкой молвил:
- Ничего у вас не получится. Ни петля, ни пуля нас не берет...
- Кого это вас? - осведомились братья.
- Нас, Зайцевых, деда, отца, братовьев и, стало быть, меня...
Подивились Слепцовы и приступили к палаческим обязанностям. Но, как только выбивали чурбан из-под ног жертвы самосуда, веревка лопалась. "В месте порыва ее как бы пережигало огнем, - свидетельствовал в 1889 году российский этнограф и собиратель редкостей Н.Н. Нурузин, - веревка та обращалась в натуральный уголек, а попыток прикончить злыдня было предпринято 25. Зря и зря! Или дьявол отвращал нравственного растлителя от расплаты телесной? Где оно, свидетельство тому, что только святого пуля не берет? Грешника не берет тоже? По Зайцеву этому ударяли картечью. Тела наши для нее - воск. Тут картечь, не долетая, с перезвоном этаким ссыпалась под ноги приговоренному. Каково? Делать-то что прикажете? Жестоко выжгли на лбу его знак зверя - 666 - и прогнали взашей. При том, сказывают, до мороза по коже завывал Зайцев. Убежал к воде топиться. Не приняла его вода, сделался как бы пробковым".
Н.Н.Нурузин, пытаясь разгадать, как он выразился, совершенно темную загадку, искал ответ в заповедях христианства, взяв за основу представление о том, что всякий человек, даже обремененный несмываемыми грехами, создан по образу и подобию Всевышнего, следовательно, изначально свят. Что из этого следует? "Только то, - пишет этнограф, - что не мы выбираем, в воде ли тонуть, в огне ли гореть. Кажется сомнительным и взгляд, распространенный в крестьянской среде, что вещь священную можно уничтожить либо посредством огня, либо воды, либо погребением в землю, одним словом, при помощи так называемых чистых стихий... Господь! Вот пречистая стихия. И она во искупление сломила гордыню Зайцева, приведя его в отшельники, молчальники, к аскезе телесной".
Российский народ хранит немало преданий о феноменальных людях, которых оказывалось или вовсе невозможно, или почти невозможно уничтожить физически. Приведем еще один надежно документированный случай, на сей раз иллюстрирующий несостоятельность замысла самоуничтожения. В 1935 году оперуполномоченный Ростовского уголовного розыска П.М.Стебелев, узнав об аресте сестры и сознавая, что и его не минует чаша сия, решил свести счеты с жизнью. Несмотря на упорные попытки реализовать задуманное, ничего не получилось. Ему повезло. Обвинения с сестры - партийного функционера - сняли.
Состряпавших ложный донос осудили. Благодаря счастливому стечению обстоятельств Павел Михайлович, пройдя дорогами Великой Отечественной, без единой царапины вернулся домой и в 1963 году оставил в назидание детям и внукам предостерегающее завещание, которое назвал "Не отвергайте дар жизни!". Приводим его с сохранением стиля.
"Узнав об аресте Марии, сразу явился на службу. Кадровик Коростылева прошипела в спину, дескать, нам, то есть им, нужны не отбросы, а кадры. Это ударило, но еще не добило. Добило, когда Сажин, в общем-то преданный делу мужик, ткнул в лицо ленинскими словами: "Гибель нравственная - верный залог гибели политической". Все перевернулось, вздыбилось. При нем я стрелялся. Револьвер оружие безотказное, а тут одни осечки при полном барабане. Глаза у Сажина чумные сделались, под влиянием осечек, видно. Удостоверение, оружие я сдал и на квартиру побежал, где петля ждала. Трижды веревка рвалась... Ну, думаю, Пашка, не судьба, пусть другие прикончат. Тут Гошка Хмарин бежит, в него потом на моих глазах на Пулковских снаряд угодил, и после, как живой, он долго мне виделся... Бежит с известием: освободили Марию и я прощен тоже. Но перевелся в Пензу. Коростылеву и Сажина не осуждал - душа оттаяла. В войну под Москвой пути пересеклись. Поубивало их. Я вот живу. Выпала по лотерейке жизнь долгая. Вы свою жизнь не оскорбляйте, родные мои. Другим закажите не делать этого".
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||