 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
В 1948 году столица Туркменистана Ашхабад была уничтожена катастрофическим землетрясением - страшным природным катаклизмом, которое сопровождается мощными подземными толчками, колебаниями земной поверхности, внезапными разрывами, смещениями в земной коре и верхней мантии.
"Кошмар сменялся адом, ад кошмаром, - вспоминал перенесший ашхабадскую трагедию известный сейсмолог А.Д.Криничев. - Понятия точки опоры вообще не существовало, все сущее рушилось, дымилось, светилось и уходило в трещины, разломы, как в преисподнюю. Разум не мог не мутиться, и он мутился в жестоком вакууме стихии, порождая галлюцинации, немотивированные поступки и, как следствие, безысходность отчаяния. Не дай Бог, перенести такое, что гораздо страшнее бомбежек, в которые я попадал на фронте".
Сразу, как только земля успокоилась, приступили к восстановительным работам. Из Москвы, Ленинграда, Свердловска, Киева прибыли ученые разных профилей и медики. Первые исследовали все, связанное с зарождением и динамикой землетрясения Вторые оказывали помощь пострадавшим, в том числе психиатрическую Наблюдения, выводы психиатров документировались, обобщались и под грифом "секретно" передавались в закрытые НИИ, потому что катастрофы сродни ашхабадской по воздействию на людей мало чем отличались от ядерных взрывов в Хиросиме и Нага саки - только убийственная радиация отсутствовала.
Минули годы. И многое из того, что считалось тайным стало явным. "То, с чем психиатры столкнулись в Ашхабаде, - вспоминал в 1983 году доктор медицинских наук, москвич И.С.Гриневич, ныне проживающий в Израиле, - поначалу заставляло их мыслить зашоренно, без должной эластичности, исключительно в рамках специализации. Ныне я называю обстоятельства и последствия давнего кошмара "феноменом эпицентра землетрясений". Мы имели дело с людьми, психику которых буквально раздавила стихия. Но почему-то тогда нас не насторожила характерная, универсальная черта в поведенческой реакции пострадавших: они видели, ощущали, чувствовали то, что было недоступным людям, не пережившим землетрясения, в частности нам, пытающимся им помочь".
Гриневич, делая ссылки на так называемые Ашхабадские папки, опираясь на авторитет своих коллег Н. В. Грушина, С.Е.Александрова, Д. Б.Егорьевского приводит факты, иллюстрирующие феномен эпицентра: "Парня звали Валерием, а фамилия его была Самошин. Был он стекловаром. Собирался жениться на туркменке. За день до землетрясения Валерий подарил невесте очаровательную фарфоровую куколку в пестром национальном наряде.
На свадьбу обещал принести радужный, собственными руками изготовленный сказочной огранки кувшин. Родные девушки, несмотря на национальные и религиозные предрассудки, препоны молодым не чинили. Это сделала стихия. На глазах у обезумевшего от бессилия Валерия саманный домик родителей невесты ушел в распахнувшуюся, затем схлопнувшуюся трещину. Все, что запомнил парень, прежде чем лишился чувств, - ужасающий гул и выросшие на месте дома багровые световые столбы... Очнулся он в полевом госпитале Но, несмотря на психический шок, его - молодого и физически крепкого - определили сначала расчищать завалы, потом - рыть могилы. Ночевал он в палатке вместе с тремя рабочими. Думал непрестанно о погибшей невесте.
И вот однажды, одолеваемый бессонницей, он почувствовал, что на грудь ему что-то упало. Это была та самая кукла, которую он подарил девушке, только пропыленная и с двумя рваными отверстиями на груди. Парень слег. На работу не вышел. Чтобы его отвлечь, рабочие принесли патефон и несколько пластинок. Но вместо туркменских народных мелодий, как значилось на этикетках, все вдруг услышали комбинацию равномерно повторяющихся щелчков. Выходило, фонограмма каким-то образом была стерта, ее заместили стуки. Валерий же, пока крутилась пластинка, отчетливо слышал голос невесты, упрекавшей в том, что он нарушил обещание, не отлил кувшин - свадебный подарок. Парень подумал: "Как я это сделаю, ведь фабрика разрушена?" Пластинка на диске патефона треснула, разлетевшись мелкими осколками. Утром Валерий вернулся в бригаду. А вечером, укладываясь спать, обнаружил на тюфяке заготовку для вазы, которая осталась в цехе разрушенной фабрики. Заготовка, до этого небесно-голубая, теперь была молочно-белой. Надо ли говорить, что пережил парень? Трудно сказать, что им двигало, но вазу закончил и закопал на погосте жертв землетрясения.
Под вечер - опять сюрприз... Коробки с патефонными иглами оказались пустыми. Зато наружный брезент палатки украсился выложенным из перекрещенных патефонных игл девичьим силуэтом. Но и это не все. Кувшин, накануне преданный земле, вернулся в палатку".
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||