«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 45%

         Солнце садилось, когда Егоршин оказался неподалеку от горы. И его сразу словно кипятком обдало. Все здесь вроде было так, как везде в тайге, но в то же время совсем не так. Ядовитое приторно-пахучее разнотравье чуть ли не в рост человека, деревья, от оснований до макушек покрытые мощными наростами древесных грибов - чаги, синевато-желтые камни, почему-то очень горячие, хотя воздух был прохладным. Удивляло и обилие росы, стекающей с растений и образующей зеленоватые, студенистые лужицы...
         - Старик прав. Худое место. Явно не для ночлега, - подумал Егоршин, снимая с плеча ружье и перекладывая его на колени...
         Тут же его будто кольнуло. Оглянулся. Увидел росшее вплотную к заброшенному лабазу дерево, усыпанное крупными, очень напоминающими подсолнухи, плоскими, источающими дурманящий запах патоки цветами. Патока эта густыми ручейками стекала на проплешину, идеальным кругом опоясывающую дерево. А близ дерева? О, боже! Семен с трудом поверил собственным глазам. Костные останки лесной живности с внешней стороны проплешины, спекшись во множество слоев, образовывали нечто вроде изгороди. И, словно по заказу, Егоршин стал свидетелем того, как дерево пожирает (именно так!) живую плоть.
         Лисица, перепрыгнув через "изгородь", будто подчиняясь неслышному приказу, мертвой хваткой вцепилась в один из "подсолнухов". Тут же другие "подсолнухи" потянулись к ней, сначала опоясав, и затем обволокли патокой и сделали похожей на стеклянную мумию. После этого вся зелено-желтая масса кроны полностью сокрыла жертву, а примерно через полчаса фельдшер увидел то, что на протяжении всей его дальнейшей жизни периодически являлось ему в ночных кошмарах: дерево несколько раз резко отряхнулось, как это делают собаки после пребывания в воде, и с силой отшвырнуло кости лисицы. Их задержала "изгородь". Череп упал к ногам фельдшера.
         Семен было тронул коня, но был вынужден опустить поводья, потому что рядом с лабазом заколыхался, вот-вот готовый лопнуть, гигантский мыльный пузырь, внутри которого копошились четыре человекоподобных существа. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, Егоршин спешился и устремился к пузырю. Тронул его стенку - мягкую, податливую, эластичную, и... пузырь обволок его, втянул в себя. Фельдшер тут же почувствовал уже знакомый ему запах приторно-сладкой патоки. Одежда, пропитавшись ею, стала какой-то невесомой. И Семен понял, что засыпает. Сквозь набегающие дремотные волны услышал шепот:
         - Сейчас мы полетим...
         - Но куда, зачем? - только и смог вымолвить.
         Тихий голос, острыми иголочками покалывающий барабанные перепонки, ответил:
         - Если мы не знаем причин, это не значит, что их не существует...
         Полет был пугающе странным. Голос безостановочно и вкрадчиво шептал: "Ты спишь, ты спишь..." А рядом с пылающим буйством красок пузырем проносились эпизоды короткой жизни Егоршина, сопровождаемые болезненной какофонией каких-то звуков, и чуть ниже мерцали убегающие в бесконечность созвездия.
         На рассвете следующего дня фельдшер, абсолютно не помнящий свой путь назад, появился в деревне. Старик-шаман поджидал его и молвил только одно:
         - Агды не взял тебя, это хорошо. Но малые духи сказали мне: то, через что ты прошел, должно тебя убедить - чем проще покажется тебе сотворенный богом мир, тем очевиднее будет, что существование такого мира не имеет смысла...
         - Что же тогда имеет смысл?
         - То, о чем я предупреждал тебя. Не пытайся познать Агды! Но ты плохо слушал и чуть не поплатился.
         Приключения Семена Егоршина не закончились на этом. Неоднократно он путешествовал в "мыльном" пузыре, который, как он уверял, являлся живым космическим существом и охотно показывал ему самые потаенные уголки Вселенной. Эти межгалактические вояжи привели фельдшера к выводу о том, что взрыв 1908 года доставил на Землю, в район Подкаменной Тунгуски, уникальные, не похожие на наши формы жизни из других миров, с других планет. Как веский довод он приводил высказывание астронома К.Фламмариона: "Обитаемость планет является единственным объяснением их существования, и ни строение планет, ни какие бы то ни было другие условия не могут помешать развитию жизни".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»