 |
 |
Прочитано: 0% |
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 0% |
Мичман Колесовский впервые пожаловался на "видения" товарищам в конце сентября. Мол, кажется ему, будто по палубам нет-нет, а и пройдутся какие-то странные тени. Что за тени, спрашивали его. Тени и все, отвечал мичман. Странные темные пятна, похожие на людей, но лица разглядеть нельзя, да и руки-ноги толком не разберешь. С виду монахи в рясах с капюшонами, только рясы эти совершенно черные, и даже если солнце светит прямо на них, не видно ни складок, ни швов, совершенная тьма, будто прореха на этом месте образовалась, прореха в кромешную ночь.
Товарищи посоветовали обратиться к доктору, вдруг с глазами у него что (сами думали - с головой), но мичман отказался. Спишут на берег, подлечат, а потом куда направят неизвестно. Местом же службы он был премного доволен: кругом война, люди гибнут тысячами, а линейный корабль "Императрица Мария" стоял себе на рейде в десяти кабельтовых от Севастополя, готовясь к главному в этой войне походу, походу на Константинополь. Новейший, спущенный на воду в июне пятнадцатого ода корабль был плавучим островом смерти. Отличная броня надежно защищала от огня противника, свои же орудия несли гибель и разрушение всякому, осмелившемуся встать на пути Черноморского флота. Но поход когда еще будет, зато сейчас служба текла спокойно и необременительно. На берегу же он, как и другие офицеры линкора, ловил восхищенные взгляды обывательниц, среди которых попадались премиленькие.
Но тени продолжали тревожить. Он видел их вблизи от святая святых корабля, носовой крюйт-камеры, где хранились заряды для двенадцатидюймовых орудий - три тысячи пудов пороха. Хорошо, если тени ему только чудятся, а ну как существуют на самом деле? Будучи человеком образованным, Колесовский в чертей не верил, но как моряк допускал существование неведомого. А вдруг это и вовсе германские диверсанты? Или японские. Он читал, что есть у них особые шпионы, "крадущиеся", правда, писали о них в книжках приключенческих, несерьезных, но нет дыма без огня.
Смущало другое - никто, кроме него, "теней" не видел. Однажды он нарочно подозвал матроса, указал ему на "тень", стоявшую у бомбового погреба, и спросил негрозно, что, мол, это такое. Матрос сказал: "Виноват, ваше благородие", - и подобрал с палубы крохотную соринку. Очевидно, что никакой "тени" он не заметил.
Колесовский обратился к своему начальнику, старшему артиллерийскому офицеру линкора, старшему лейтенанту князю Урусову. Обратился не по службе, а по-родственному, князь был женат на троюродной тетке Колесовского. Рассказал о том, что видит подозрительные черные тени, и не умолчал о том факте, что никому другому эти тени отчего-то не показываются. Князь выслушал родственника внимательно, но вопрос задал неожиданный - не пьет ли он "ханжи"?
Мичман смутился. Он действительно прикладывался к самогонке (с началом войны в России ввели сухой закон), но знал меру, стакан в день, и никогда через стакан не переступал. Князь объяснил, что сейчас в самогон добавляют всякой дури для крепости, и потому многие видят и русалок, и гигантских, с теленка, крыс, и прочие творения омраченного разума. Лучший способ избавиться от напасти - совершенно прекратить употребление зелья крымских алхимиков, по-свойски посоветовал он.
6 октября 1916 года он, будучи совершенно трезвым, опять увидел "тень" у носовой крюйт-камеры. Дневальный как раз спускался в нее для измерения температуры воздуха в помещении (рутинная, но необходимая процедура), и мичман, будучи в тот день дежурным по погребам, лично открыл ключом бронированную дверь. Тут-то "тень" и появилась. Она пыталась скользнуть внутрь вслед за дневальным, и мичман, забыв, что это всего лишь видение, порождение уставшего сознания, ударил ее кортиком. Ударил и почувствовал, как его пронзило чувство ледяной стужи.
Дневальный, проведя измерения и выйдя из крюйт-камеры, нашел Колесовского лежавшим навзничь у самой двери. Прикоснувшись к мичману, он почувствовал сквозь одежду, что рука, сжимающая кортик, была ледяная, замороженная. После осмотра в корабельном лазарете установили точно: у мичмана отморожение тканей правой руки! Как, каким образом теплым севастопольским октябрем Колесовский сумел в считанные минуты отморозить руку, было совершенно непонятно.
Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||