«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки

прочитаноне прочитано
Прочитано: 59%


         Предполагать подобное развитие ситуации нам позволяет изучение феноменов средневековых пандемий и того, как в истории одна болезнь следовала за другой.
         Возьмем первую исторически известную пандемию чумы. Это т. н. "чума Юстиниана" 531-580 гг. Из хроник обнаруживается очень странная вещь. Во-первых, до нее в Средиземноморье в течение двух столетий буквально свирепствовала проказа - это легко установить по большому количеству указов об открытии лепрозориев. Около 520 г. разражается эпидемия оспы, причем ее описывают как новую болезнь - особенно арабские источники. Эта оспа злокачественная, она добирается до знатных людей. И в ее разгар начинается "чума Юстиниана".
         Чума проходит в течение 50 лет, но еще столетие-два в летописях упоминается оспа. Потом никто уже не вспоминает ни о чуме, ни об оспе, ни о проказе. И вдруг, через несколько столетий, все начинается заново: сначала "длинная болезнь", затем более короткая и после нее - молниеносная. В конце XIII столетия вся Европа покрыта лепрозориями, хотя еще при I Крестовом походе проказа начисто забыта. Потом вдруг начинается оспа и затем - "черная смерть", уничтожившая треть населения Европы.
         О чем это говорит? Возможно, о том, что на этом пандемическом поле существуют еще другие пандемические игроки (назовем их "фактором Х"), о которых в прошлые столетия люди просто не догадывались, но которые и вызывали к жизни все эти страшные болезни, делали их в каком-то смысле даже "востребованными".
         Третья пандемия чумы началась в конце XIX века. Чуть раньше, даже на фоне всеобщей вакцинации, в 1871-72 годах - страшная пандемия оспы по всему миру. И в это же время в Европе и России появляется забытая, казалось бы, проказа. Эти три болезни всякий раз следуют одна за другой. Хотя имеют совершенно разную эпидемиологию.
         Сегодня мы находимся на той стадии процесса, когда в эпидемические цепочки вовлекаются пока что болезни с длинным инкубационным периодом. Но пружина закручивается все сильнее.


         "Завтра". Но по крайней мере "благодаря" мору, который может скоро наступить, человечество избавится от СПИДа?


         М. С. Разумеется, с позиции "человека в футляре", эта точка зрения не лишена логики. Однако раз на раз не приходится. Во-первых, такой человек сам может умереть от мора, а во-вторых, такие болезни, как чума или оспа - очень странные.
         Натуральную оспу вроде как повсеместно ликвидировали еще до появления методов молекулярной диагностики - так что мы теперь вряд ли узнаем тонкие механизмы взаимодействия оспы с человеческой популяцией. Правильнее сказать даже, что не оспу ликвидировали, а она сама куда-то ушла: вакцинация добила оспу на излете, когда отчего-то резко уменьшилось количество заболеваний. Вы знаете, кстати, что еще до начала XVIII века ни оспу, ни корь не считали инфекционными болезнями, потому что ими болели все поголовно? Смертность среди детей до года от оспы не превышала 5-7% - т.е. происходила элиминация ослабленных генотипов, и мы уже вряд ли узнаем, какие именно оставались. Одновременно удалялись дети и взрослые, зараженные возбудителями медленных инфекций. Оспа тогда считалась "меткой Господа" - Бог дал человеку жизнь и пометил его. Смертность от оспы начала возрастать в середине XIX столетия, после широкого распространения вакцинации, тогда же она "перешла" на старшие возраста. Ликвидация натуральной оспы нарушила веками сложившийся баланс между возбудителями многих инфекций, до конца мы не знаем масштабов новых эпидемических процессов. Например, в Африке после полной победы над оспой в 60-х годах ХХ века в конце 1970-х гг. разразилась пандемия СПИДа - точно в тех же районах, которые были некогда очагами оспы. Мы также еще очень мало знаем об экологии этих болезней не с позиции антропоцентризма, а их собственных.


         "Завтра". Поведение вируса СПИДа настолько разумно, что у многих людей могло родиться сомнение: а не искусственного ли он происхождения?


         М. С. Я скажу со всей ответственностью, что вирус СПИДа не был и не мог быть создан человеком искусственно, в какой-то там лаборатории ЦРУ. Это технически абсолютно невозможно - ни вчера, ни сегодня, ни завтра. ВИЧ - это не нуклеотидная последовательность, кодирующая несколько генов. То, что мы "разобрали" ВИЧ на нуклеотиды, это не значит, что мы о нем больше узнали, скорее всего, только запутали сами себя видимостью знаний. Проблемы борьбы с этим вирусом упирается в сложный феномен паразитизма: чтобы мог развиваться подобный возбудитель инфекционной болезни, должна соблюдаться масса факторов, которые мы едва знаем. Мы просто умом своим не дошли еще до понимания столь сложных природных процессов. Можно знать морфологию вируса, его размер, но его значения для эволюционного процесса, его роли в природе мы не знаем.


         "Завтра". Скажите, насколько вирус СПИДа - идеальный вирус? И вообще, возможно ли существование идеального вируса, если под этим понимать его способность гарантированно уничтожить все живое на Земле, кроме него самого? И если да, то что должен уметь такой вирус?


         М. С. Нет, СПИД не совершенен. Он стал сегодня самым страшным бичом человечества, потому что мы убрали всех его естественных конкурентов. Но ВИЧ борется с другими мобильными элементами человеческого генома за сайты интеграции в этом же геноме. Каков будет результат этой борьбы, пока неизвестно. Да и сам возбудитель СПИДа неоднороден, и внутри этого целого семейства сейчас тоже происходит борьба - кто окажется сильнее? Возможно, какая-то разновидность мутирует дальше, чем остальные, "научится" чему-то такому, чего сейчас вирус СПИДа не умеет. А он не умеет многое.
         Мы уже говорили о его серьезном недостатке: он настолько "прожорлив" в человеческом организме, что дает зеленый свет контагиозным болезням, от которых человек и умирает - то есть СПИД сам отдает другим свою питательную среду.
         Что же касается его успешного соперника, то он, по-видимому, должен будет уметь то, чего пока не может СПИД - передаваться вертикально, т. е., по наследству, с генами человека. ВИЧ пока что передается через сперму, но он не может интегрироваться с хромосомами сперматозоида или яйцеклетки. Если в процессе эволюционной борьбы за геном человека произойдет формирование вируса, который будет передаваться исключительно по вертикали, за счет генетического материала вида, то разовьется принципиально новый пандемический процесс, который растянется на тысячелетия и завершится полным уничтожением этого вида. Клиника же болезни меньше всего будет напоминать инфекционную в современном понимании.


         "Завтра". Вы сказали, человек не в состоянии создать такой вирус, как СПИД. Но использовать бактериологическое оружие он ведь способен? Насколько опасно взаимодействие человека и вируса - биотерроризм?


         М. С. Поговорить о каком-то мифическом биотерроризме мы, конечно, можем, но механизм мягкой депопуляции целого ряда стран с помощью мягких, "правозащитных" методов борьбы со СПИДом гораздо опаснее! В этих странах разрушается вся система здравоохранения, поскольку она начинает работать на ВИЧ-инфицированных, с одной стороны, и на фармацевтические компании, якобы создающие вакцину от СПИДа, с другой; плюс посредники. Например, в ЮАР 20% населения ВИЧ-инфицировано, и где сейчас сверхдержава африканского континента? Что такое биотерроризм по сравнению с катастрофой СПИДа?!
         Кроме того, нам сложно говорить о биотерроризме, поскольку за него мало кто берет на себя ответственность. Нам известны лишь случай в Далласе в 1978 г., когда 700 человек были заражены сальмонеллезом; инфицирование сотрудников одного американского института; затем нынешняя история с сибирской язвой в США, и очень похожий на биологическую диверсию случай с той же сибирской язвой в Свердловске в 1979 г. Кстати, по эпидемиологии он удивительно похож на тот, что произошел в США в 2001 г.
         То, что нам показывало американское ТВ в Ираке - якобы "мобильные лаборатории", в которых что-то там создавалось, - это полная чепуха. У Японии времен войны был огромный комплекс, 731-й отряд, с лабораториями, полигонами, самолетами и аэродромами, с 3000 человек персонала плюс полная государственная поддержка и неограниченное количество ресурсов. Но даже при этой армаде им удалось заразить в Китае в четыре раза меньше людей, чем у них умерло в опытах, - не более 800 человек. А в Ираке нам показывают какую-то молоковозку, в которой даже для фермы удобрения не приготовишь, и называют это "лабораторией, угрожающей человечеству"!
         Конечно, угроза биотерроризма остается. Более того, сегодня, после Ирака, в мире наверняка резко увеличится количество стран, желающих иметь хоть какую-то, хоть иллюзорную, но защиту от американской дубины. Но с каждым годом биотерроризм будет принимать все более скрытый вид и использоваться в рамках непрямых стратегий. Никогда не поймешь, кто и с какой стороны наносит этот удар.


         "Завтра". Но вот случай с сибирской язвой в Америке - кто мог это сделать?


         М. С. Кто-то внутри этой страны. Это была внутренняя подрывная акция. Самое поразительное, что власти никого не нашли, хотя создать такую композицию можно только в одном-двух институтах Соединенных Штатов. А ведь государство, если оно хочет сражаться, будет сражаться. Пусть это сибирская язва или легочная чума - государство знает, как с этим бороться. Изолирует очаг поражения, введет карантин, заболевших вылечит, найдет террористов или ответит государству-агрессору мощным ударом. Биологическое оружие не способно победить стойкий народ. Если же у государства нет воли - любая подобная акция способна будет нанести ему смертельное поражение.


         "Завтра". Я не спрашиваю, есть ли у сегодняшней России подобная воля. Скажите нам хотя бы, остались ли у нас силы и средства противодействия биологической атаке? Сохранились ли у нас специалисты, лекарства, отряды, методики, ресурсы?


         М. С. Это вопрос не ко мне, а к государственным деятелям. Выскажу свое личное мнение. Даже при нынешнем положении дел можно упустить только начало искусственно эпидемиологического процесса, так как такие террористические акты осуществляются скрытно. Когда эпидемический процесс станет явным, то у государства хватит сил запустить и эффективно использовать механизмы его блокирования, которые известны уже сотни лет. Существует масса инструкций и руководств, предписывающих, что и кому надо делать в каждой конкретной ситуации. Поверьте, мы сейчас все-таки не в первобытные времена скатились.
         Но, повторяю, есть болезнь, которая гораздо страшнее, чем все "древние" болезни. Это СПИД, и мы к нему точно не готовы. А глобальный счет инфицированным и погибшим уже идет на миллионы. Да, на улицах трупы не валяются - люди умирают пока в больницах. Но и процесс только начинается!


         "Завтра". Но что же делать? Как спастись от эпидемии СПИДа? Может быть, замкнуться в дальней общине, улететь в космос? Или пойти по пути генной инженерии, широко применять клонирование?


         М. С. Конечно, востребованность клонирования, в связи с глобальными инфекционными вызовами, будет только возрастать. Вы не забывайте, когда-нибудь умрет первый миллиард людей, больных СПИДом. Клонирование будут применять для того, чтобы получать людей-клонов, устойчивых к инфицированию ретровирусам, к которым относится и вирус СПИДа. Однако любую однородную популяцию ученые называют выродившейся. Она может быть хорошей по отдельным признакам, например, содержать одних воинов или одних ученых, но в общебиологическом смысле это означает вырождение вида. При широком распространении клонирования резко уменьшится разнообразие генофонда человечества. И тогда может статься, что вирус свинки или кори, случайно попав в такую популяцию, истребит ее всю, поголовно.
         Да и с помощью трансгенной инженерии создать нечто идеальное нельзя. Генотипа, устойчивого абсолютно ко всему, никогда не возникнет, потому что природа не пребывает в неподвижности, постоянно изменяется, и всякий раз в ней происходит нечто новое. Когда мы победили оспу, никто не предполагал, что через несколько лет на нас обрушится СПИД. Это естественный процесс, борьба за выживание видов. Только не надо забывать, что ретровирусы появились четыре миллиарда лет назад, когда появились гены с интрон-экзонной организацией, а человек - менее чем два миллиона лет назад. И если человек - случайность в этом прекрасном мире, то они - закономерность.


         Интервью провел Денис Тукмаков.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки



 
Яндекс цитирования Locations of visitors to this page Rambler's Top100