«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 63%

         Но положа руку на сердце и отставив в сторону чисто искусственные ситуации, которые были призваны посеять недовольство у доверчивого советского населения, признаем, что ровнять изобилие западных товаров с ассортиментом советских магазинов, конечно, не приходилось. Ну и что с того? Да, на советских прилавках не лежали десятки сортов колбасы и сыра, мясо было одного-двух сортов, а за сосисками приходилось стоять в очереди, но ведь в жизни советского гражданина так было всегда. Всё познаётся в сравнении. Конечно, если одним махом перенести жителя СССР образца 1991 года в 2011-й год с честно индексированной советской зарплатой, то его мог хватить и инфаркт при виде такого потребительского рая. Но дело-то как раз в том, что такой рай никогда не был самоцелью советского человека, оборотных его сторон он не ведал (а узнал бы, глядишь, ещё сто раз призадумался), ну и, главное, в капиталистическом настоящем большинство граждан СССР с их зарплатами и профессиями сразу никто не ждал. Ждали кандидатов наук, переквалифицировавшихся в "челноков", молодых слесарей, ставших бандитами, врачей, раздающих типографскую продукцию у метро, копающихся в мусорных баках отставных военных, проституток, гастарбайтеров и бомжей. Короче, наиболее трудоспособное поколение СССР, расставшись в большей своей части с основными профессиями, освоив малоприятный и простой труд, получило за это право добавлять на пенсии к своему рациону недорогой киви и бананы. Не слишком ли большая плата за развал страны?
         Впрочем, идея нашей книги не последствия развала СССР, а его причины. И в этом смысле надо признать, что экономика позднего СССР была неповоротлива и консервативна. Но эта глава, к примеру, открывается утверждениями покойного академика Леонида Абалкина, что такой советская экономика была не всегда. И что у неё было несколько шансов выйти на новый виток развития, шансов, к сожалению, упущенных. Прежде всего речь идёт о так называемой косыгинской реформе. По словам того же Абалкина, к концу 1960-х годов советская верхушка понимала необходимость модернизации народного хозяйства и была к этому готова. Но что помешало? Размышляя над этим вопросом, автор набрёл на собственный ответ, косвенное подтверждение которому нашёл, как ни странно, в интервью с первым мэром Москвы, ультра-либералом Гавриилом Поповым, которое тоже здесь опубликовано. На мой взгляд, страх реформ у Брежнева был основан на том, что он помнил неприятие партийно-хозяйственной номенклатуры хрущёвских нововведений и, быть может, подспудно сам боялся участи Хрущёва при чересчур активных телодвижениях в экономике. Отсюда, вероятно, и желание Леонида Ильича стабильности любой ценой, переросшее позже в догму и сыгравшую не ключевую, но плохую роль в деле сохранения целостности страны.
         Но говорить о стагнации советской экономики, повторюсь, конечно, нельзя. Более того, если сравнить среднегодовой рост экономики СССР и США в 1960-1980 годы, то мы увидим, что СССР прирастал на 5,1 %, а США всего на 3,2 %, в то время как сегодняшняя Россия так и не вышла на главные экономические показатели СССР 1990 года. Впрочем, вышеприведённая статистика не учитывает качество товаров, "Жигули" "Форду", конечно, рознь, хотя важно понимать, что о "Фордах" советский человек знал лишь понаслышке, были бы "Жигули".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»