«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 22%

         - Что ведь не спасло ситуацию, Леонид Петрович: 20 августа в той же программе диктор вдруг начал зачитывать сообщения международных информагентств о том, что лидеры мировых держав осуждают введение ГКЧП, а Ельцин поручил прокурору России возбудить в отношении них уголовное дело...
         - Дело было так. Накануне ко мне зашли ребята из службы внешних связей и рассказали о том, что в Москве работает огромное количество информационных международных компаний: "Они снимают, а у нас с ними договоры на трансляцию, поэтому могут быть неустойки". Я дал тайное распоряжение пустить их через другой, девятнадцатый, подъезд в телецентр. Они и передавали по спутниковым системам те сюжеты, которые снимали. Почему я так поступил? Дело в том, что к тому времени для меня всё стало ясно. Я дозвонился до Янаева, который одно время был моим соседом по дому и с которым мы были знакомы семьями. Спрашиваю: "Геннадий! Что за бестолковщина происходит? Всё идёт как-то не так, глупо... У меня под окнами стоят 140 человек из "Трудовой России", требуют студию, чтобы заявить о поддержке ГКЧП. Что мне делать?" Молчание. "Давай я открою им студию? Надо во что бы то ни стало сломать этот телевизионный день!" Вместо согласия во всех студиях вдруг возникли цензоры, которые взяли все папки под свой контроль. Это всё, что они смогли сделать. Но важно помнить, что к моменту возникновения ГКЧП только на Первом канале определённое количество общественно-политических программ ещё оставалось под моим, Гостелерадио, контролем, а целый ряд передач, таких, как, скажем, "Взгляд", были неуправляемы. Российский канал уже полностью был самостоятельным, ельцинским; ленинградское телевидение было ельцинским и Собчака. На это телевидение союзный центр к моменту введения чрезвычайного положения не мог оказывать никакого административного влияния. Борьба, которая велась между политическими деятелями, втянула в себя в лице известных и влиятельных журналистов средства массовой информации, многие из которых стали опорой Ельцина.
         Кроме того, ГКЧП мне не доверял. Не доверяли они мне изначально, потому что боялись, что я "настучу" Горбачёву. Считали меня человеком Михаила Сергеевича. В чём-то они, конечно, были правы, но, в принципе, с их стороны это была большая ошибка. В данном случае речь ведь шла не о наших отношениях с Горбачёвым, а о судьбе великой страны. К этому времени я был противником Горбачёва, потому что он вместе с Ельциным - хотел он того или не хотел - становился главным разрушителем великого государства. И ради сохранения СССР я бы пошёл на союз с кем угодно. А меня, по существу, взяли в плен, но как профессионала не использовали. Вот и началась эта нелепость с телевидением с точки зрения его профессиональной подготовки и использования в период чрезвычайного положения. Ночные привозы, увозы, "Лебединое озеро"... Да что там "Лебединое озеро"! Когда я с документами о введении чрезвычайного положения - первым среди них, кстати, было рукописное заявление Лукьянова - рано утром приехал в Останкино, меня и всех пришедших на работу сотрудников телецентра не пустили в здание! А в круглосуточно работающем телецентре тогда, между прочим, числилось 9200 работников. Ночная смена не может уйти, а дневная войти. Пока мои охранники из "девятки" - все трое подполковники - не решили эту проблему, я сидел в машине.
         - Это был просто хаос, саботаж власти или её паралич?
         

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»