«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

         Зато всё остальное мне ясно. Ясно, почему тотальная ржа оккупировала экраны в 1990-е. Она отвлекала население от реальности. И не сказать, чтобы это было идеологической провокацией, как визгливо писали тогда патриотические издания, дело значительно глубже. Цивилизованное общество, перейдя от жёстких средств поддержания государственного порядка к завуалированным формам, разработало целую систему методов удержания населения от шатаний по митингам, забастовок, вольнодумия, наконец. Советский Союз, не устаю повторять, был несовременен, пытаясь добиться повиновения граждан прямыми запретами и насильно вдалбливая им прописные истины добра и зла, морали и нравственности, и так далее. Теперь всё проще. Ненужную энергию населения вбирает в себя телеящик, который и поговорит, и насмешит, и, если надо, плакать заставит. А полчища юмористов в такой ситуации ох как нельзя кстати. Да, конечно, народец после такой психотерапии малость поглупеет, но, согласитесь, это ведь лучше, чем идти свергать Ельцина?
         Пару слов о других персонажах этой главы, не имеющих, на первый взгляд, к "смешной" теме прямого отношения. Ну, это как сказать. Господин Грымов, на мой взгляд, ничем от юмористов не отличается. Ранее я уже рассматривал его деструктивную рекламную деятельность на телевидении в 1990-е годы. Помните, когда он на голубом глазу утверждал, что его высокохудожественная реклама водки помогала образовываться тёмному населению бывшего СССР? И смех, и грех. Что тут добавишь. Короче, читайте сами, тем более что господин Грымов поведает вам о волчьих нравах рекламного бизнеса 1990-х, хоть после главы о Листьеве, думаю, поразить чем-либо на эту тему сложно.
         Ещё один герой этой части книги угодил в неё, на мой взгляд, тоже закономерно, хотя, казалось бы, речь он ведёт исключительно о религии, но артист Николай Бурляев, по моему мнению, ничем не хуже юмориста, хотя и недоброго юмориста. Видели бы вы, с какой страстью и яростью Николай Петрович доказывал мне право сегодняшней Церкви на возврат отнятого у неё в 1917 году большевиками имущества. (Всё это есть в интервью.) Если учесть, что беседа происходила под низкими сводами Андреевского монастыря в предрассветный час декабря месяца, то, думаю, вы меня поймёте, если признаюсь, что в какой-то момент я испугался, что кликнет сейчас тонким голосом народный артист Бурляев единоверцев, скрутят они антихриста-журналиста и затолкают, словно Распутина, в прорубь на Москве-реке, благо что в двух шагах. Нет, правда, я не могу взять в толк, откуда у бывшего советского человека Бурляева может быть такая ненависть к первым большевикам, что в достаточно абстрактном разговоре разве что не разбрызгивал слюну, так проникся он исторической справедливостью. Душа за веру и отечество болит? Полноте, господа. Эдак мы с вами завтра самого Николая Петровича на кол посадим за то, что, например, в 1976 году получил он из рук христопродавцев Ленинскую премию, не побрезговал, значит, сатаной, вместо того чтобы плюнуть им в лицо, а ещё лучше в монастырь уйти. Во всём должна быть мера. На том и порешим.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»