«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 17%

         Я уделяю в этой главе столь значимое место именно молодёжному бандитизму, а не, скажем, милицейскому произволу или, наоборот, бездействию - тоже знаковым приметам эпохи гибели СССР, потому что лично мне, например, братва представлялась тотальным злом на веки вечные. Одной из главных издержек развала государства. Деться от неё было некуда. В просторном холле моего дома в Северном Чертанове, например, ежевечерне собиралась кодла человек в 20 молодых волчат в одинаковых кепках и куртках. Торчали они там всю ночь, курили, плевали, ругались. Ни консьержка, ни испуганные жильцы и в мыслях не держали сделать им замечание.
         Помню, сидя там же, в Чертанове, с другом двадцатью этажами выше места дислокации пацанской бригады (ну, конечно, не полноценной бригады, а скорее всего бригадки), с горечью размышляли, почему бездействует власть. Хорошо, милиция на корню продалась братве, так сгоните войска, оцепите к чёртовой матери какое-нибудь Солнцево, дайте приказ стрелять на поражение... Делайте хоть что-нибудь! И сами же давали ответ, почему ничего не происходит. Войска, конечно, хорошо, но недемократично (пардон, незаконно). Стрелять, быть может, в бандитов и не жалко, но где основания? И так далее. (Сегодня понятно, что тотальное бездействие Ельцина, в том числе на криминальном фронте, объясняется его письменными обязательствами перед Вашингтоном. Владимир Васильев расскажет в этой главе, что милиции сверху не разрешали вытаптывать бизнес. (Читай: "новых русских" с бандитами.) Дядя Сэм внимательно следил за тем, чтобы Борис Николаевич, часом, не навёл социалистический порядок в пику капиталистическому беспределу.)
         Чувство безысходности от слабости государства усугублялось тем, что бандиты 1990-х, единственная, пожалуй, категория населения того времени, были реальными (и довольными собой) хозяевами жизни. Повторюсь: принадлежать к братве, быть может, и не было повсеместно почётно, но было уж точно не зазорно. Что мог противопоставить безнравственному молодому преступнику на престижной "девятке" копающийся в мусорном баке профессор? Чем мог аргументировать порочность бандитизма нищий и голодный писатель? Какое моральное право имел устыдить затянутого в кожу вчерашнего пэтэушника-качка брошенный на произвол государством ветеран без пенсии и лекарств? Его апелляция к морали и нравственности была бы пустым звуком для молодого парня, которого лихое время вырвало из-за постылого заводского станка и бросило в пучину рисковой, но свободной жизни. Замкнутый круг удалось разорвать только Путину, но об этом лучше меня расскажет в этой главе первый замминистра МВД России в те нелёгкие для всех годы Владимир Васильев.
         Пару слов о милиции 1990-х. Сразу оговорюсь: для меня плохой милиционер лучше хорошего бандита. Ибо спросить с милиционера возможность (пусть в большинстве случаев теоретическая) имеется всегда, а с преступника спрашивать некому. Разумеется, милицейское (сейчас полицейское) сообщество в России предельно закрыто, и там царствует круговая порука. Но всё же...
         Так вот, по моему мнению, распад Советского Союза окончательно и безвозвратно лишил население веры в милицию. Да, быть может, милиции в 1990-е пришлось тяжелее всех. Те же бандиты, которых раньше можно было запросто засадить на 15 суток, теперь могли в отместку грохнуть распоясавшегося мента. Но, господа! Люди ведь не теряли человеческий облик даже у печей Освенцима!

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»