«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 82%

         "Желающим продолжать борьбу предоставляю полную свободу. Никакие десанты сейчас за неимением средств невыполнимы".
         Взбешённый Слащёв на своей яхте "Жанна" уехал в Константинополь... Люди потянулись в порты - с узлами, чемоданами, подводами, гружёнными скарбом. Приказ об эвакуации стал неожиданностью не только для штатского населения. Атаманское училище, вызванное из Симферополя, чтобы обеспечить порядок при погрузке, считало, что идёт для усмирения какого-то выступления местных большевиков или "зелёных", и прибыло налегке, оставив всё имущество.
         Стоит отметить, что картина эвакуации Крыма впоследствии тоже была искажена. В отличие от Одессы и Новороссийска, она проводилась относительно спокойно и организованно. Порядок поддерживался воинскими командами, которым было приказано любыми мерами пресекать всякие проявления бесчинств (например, Высоцкий в фильме "Служили два товарища", силой прокладывающий себе путь и лезущий с конём, был бы расстрелян тут же, возле трапа). Порядку способствовало и значительное количество плавсредств - ведь уходил весь русский флот, все суда, способные пересечь море, своим ходом или на буксире. Часть людей грузились на иностранные корабли - французские, английские, американские. Разумеется, вывезти всех беженцев, скопившихся в Крыму, возможности не было.
         Но многие из них сами решили остаться. Крым всё-таки был последним клочком русской земли. Покинуть его - значило бы стать изгнанником, скитаться по неизвестной и пугающей чужбине. У некоторых решение остаться определилось неожиданностью эвакуации. Может, подумав, они и захотели бы уехать, но вот так, сразу...
         Стали рождаться самоуспокаивающие слухи и теории. Что, раз большевики победили в войне, им придётся налаживать международные связи, и в Крыму им "придётся держать экзамен перед Западом". Поэтому от каких-либо репрессий они, конечно же, воздержатся. Успокаивали и местные рабочие, уже сжившиеся с приезжими "буржуями" и неплохо относившиеся к этим несчастным людям. Посчитав себя хозяевами положения, они уверяли, что возьмут беженцев под своё покровительство и бесчинствовать в своих городах большевикам не позволят. Остаться решили и многие военные, доверившись листовкам Брусилова, Фрунзе и др., а также слухам об офицерах, воевавших на польском фронте. Вера в правоту Белого Дела после полного поражения, естественно, у кого-то зашаталась. А прощение вроде открывало выход из тупика...
         14 ноября погрузка на суда закончилась. В опустевшем штабе состоялась простенькая церемония вручения знамён корниловцам, марковцам и дроздовцам. Три года лучшие белые части сражались без знамён, а получили их, по горькой иронии, в последний день пребывания на родине...
         Получив доклад, что части уже на кораблях и грузятся заставы прикрытия, Врангель перешёл на крейсер "Генерал Корнилов". Всё военное имущество, все склады были переданы под охрану профсоюзов (тем не менее чернь их всё-таки погромила сразу после ухода белых). "Белая Россия" превратилась в огромный город на воде. Долгое время корабли стояли на рейде, проверяя, не забыли ли кого на берегу. Посылали шлюпки на розыски отставших. На борту крейсера Врангель составил письмо на имя де Мартеля с просьбой ходатайствовать перед правительством Франции о переброске Русской армии на западный противобольшевистский фронт "для продолжения борьбы против поработителей России, врагов мировой цивилизации и культуры" (ещё не верилось, что никакого западного фронта больше не будет). В случае невозможности такого решения Врангель просил возбудить вопрос о предоставлении белой армии и флота в распоряжение международной комиссии по охране проливов.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»