«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 57%

         Атаман Филимонов, человек слабый и нерешительный, пытался угодить "и нашим и вашим", отыскивая компромиссы и сглаживая острые углы. Впрочем, по кубанской "конституции" атаманская власть была ничтожной, и он оказался в положении передаточного звена между белым командованием и Радой, выслушивая упрёки с обеих сторон. Деникин до поры до времени терпел, относя нападки к обычной партийной грызне, коей на Юге хватало. Он даже предлагал Особому Совещанию условиться с кубанским правительством о взаимном прекращении газетной травли поскольку "российская" печать, естественно, вовсю отвечала на выпады самостийников.
         Но конфликт ширился. Кубанские лидеры разъезжали с агитацией по станицам, доходили до клеветы. Мол, хлеб дорог, потому что Деникин решил весь урожай отдать Англии в уплату за снабжение. Мол, не хватает мануфактуры и других товаров из-за "блокады Кубани". Мол, добровольцы ходят в отличном обмундировании, в то время как кубанцы "босы и голы". Возмущались тем, что казаков заставляют воевать с "дружественными кубанцам" горцами Дагестана и Чечни, с "родственными им украинцами Петлюры". Высказывались требования снять с фронта кубанские части и поставить их "сильными гарнизонами" у себя дома. Звучали даже призывы непосредственно к казакам - бросать ряды деникинских войск. Добровольческая армия называлась "виновницей гражданской войны", т. к. "не преследуй она целей насаждения монархизма, давно можно было бы окончить войну и примириться с большевиками, устроив в России народную республику". Подбить народ на активные действия подобной агитацией не удавалось - рядовому казачеству было глубоко плевать и на "самостийность", и на "демократию", но в станичных настроениях пошёл полный разброд и неразбериха. А главное - эта пропаганда разлагала армию. Патриотический подъём угасал, и политика Рады открывала дорогу простейшему шкурничеству.
         Пока Кавказская армия, состоявшая в основном из кубанцев, наступала на Царицын и Камышин, её боевой дух ещё держался на высоком уровне. Но затем последовали тяжёлые оборонительные бои, не сулящие никакой "добычи". Начиналась осень с холодами и тифом. И пошло повальное дезертирство. Удирали с фронта, не такого уж далёкого от дома. Уехавшие на побывку или излечение назад не возвращались. Дезертиры свободно проживали в станицах - кубанские власти их не преследовали. Шли в банды "зелёных", существование которых на Кубани стало почти легальным - большинство их вожаков были связаны с лидерами Рады. Находили приют в екате-ринодарских запасных частях, которые Рада содержала под своим крылышком для создания "собственной" армии. Шли в "гайдамаки" - охранные отряды Рады. Осенью дошло до того, что во фронтовых полках осталось по 70-80 сабель. Приток пополнений и снабжения с Кубани полностью прекратился.
         После отчаянных усилий военного командования всё же удалось добиться выхода кое-каких подкреплений на фронт. Состав полков Кавказской армии довели до 250-300 чел. Легче от этого не стало. Как писал Врангель:
         "На фронте оставалась лучшая часть казаков, в станицах засели ушедшие в тыл шкурники и грабители. Ныне они в виде пополнения вновь вернулись в части, и вернулись развращённые теми, в чьих задачах разложить и ослабить армию".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»