«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 56%

         Невзирая на напряжённые бои с большевиками, белому командованию пришлось срочно снимать войска с фронта и перебрасывать против Махно. В районе Волновахи под командованием генерала Ревишина были собраны терская, чеченская дивизии, конная бригада, 3 пехотных полка и 3 запасных батальона. 26 октября эта группировка перешла в наступление. Одновременно из состава группировки Шиллинга Деникин повернул против Махно корпус Слащёва, ранее предназначавшийся для усиления московского направления. Он начал действовать с запада, от Знаменки, и с юга, от Николаева, подавляя махновщину, распространившуюся на Правобережье Днепра. Напряжённые бои шли в течение месяца. Сначала Махно цеплялся за линию Бердянск - Гуляй-Поле - Синельниково и упорно пытался сопротивляться, но белые наносили удар за ударом, оттесняя его банды к Днепру. Наконец, когда повстанцы, отступившие от Токмака и Чаплино, ждали очередного наступления со стороны Таганрога, белая конница, совершив скрытую переброску, обрушилась на них со стороны Лозовой. Оборона окончательно рухнула. Повстанцы метались туда-сюда, рассыпались по деревням. Были перебиты и переловлены многие видные помощники Махно и подчинённые ему атаманы. Прижатые к Днепру, махновцы стекашсь к никопольской и кичкасской переправам. Но их уже заняли подошедшие с запада части Слащёва. Повстанцы гибли там тысячами.
         Однако сам Махно с "кадровым" ядром ушёл на Правобережье заблаговременно, едва лишь Ревшин начал трепать его войска. И внезапно напал на Екатеринослав. В дополнение к фронтальной атаке он устроил переполох в тылу - под видом крестьян, едущих на базар, махновцы проникли в город, везя под продуктами винтовки и пулемёты. Белогвардейцы, их семьи, многие обыватели бежали по единственной дороге, оставшейся свободной, - железнодорожному мосту через Днепр. Мост батька тут же взорвал и укрепился в губернском городе, опоясав его с сухопутной стороны многочисленными пулемётами. О судьбах своего движения он особо не беспокоился - часто воевал не он, а его имя. И пока он сидел в Екатеринославе, имя Махно продолжало будоражить украинских повстанцев. Из тюрем и арестантских рот были выпущены все заключённые, а тюремные здания сожжены. Пьяные махновцы обходили квартиры, грабили и убивали попадающихся им офицеров и чиновников. Иногда в разгар загула Махно мчался среди ночи на свои батареи и открывал огонь по окопавшимся на левом берегу белогвардейцам. Те начинали отвечать. Исстрадавшиеся жители, кляня тех и других, устремлялись по подвалам - кто знает, куда угодит в темноте очередной снаряд?
         В Екатеринославе серьёзной опасности подвергся и батька - но не от белых, а от большевиков. Они давно уже плели вокруг Махно заговор, внедряли в его окружение своих людей. Теперь решили, что время пришло. Предполагалось, что группа из коммунистов во главе с Полонским, командиром одного из махновских полков, устранит батьку, а из его частей намечалось выделить "здоровый элемент" и вести на соединение с Красной армией. Правда, Махно, со свойственной ему интуицией, почуял неладное. Стал предпринимать ответные меры. На последнее заседание губкома партии, обсуждавшее готовность к перевороту, явился некий "товарищ Захаров", назвавшийся представителем ЦК КП( б)У и предъявивший безупречный мандат с высокими подписями. Его ввели в курс дел, выслушали похвалы и рабочие замечания. Оказался он махновским контрразведчиком. И когда той же ночью Полонский пригласил Махно на ужин "по случаю именин жены", то своей, большевистской засады, он в доме не обнаружил её уже арестовали. Насладившись недоумением Полонского, вывели его и прикончили. Та же судьба постигла ещё 12 коммунистов, пробравшихся на командные посты в армии Махно и вычисленных им. Губком батька не репрессировал, но строго предупредил, что "он коммунистов не трогает, но ревкомы и вообще органы власти, поставленные коммунистами, будет расстреливать".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»