«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 50%

         Хорошими бойцами были крестьяне-партизаны прифронтовых районов, особенно те, чьи деревни остались у красных. Они знали, что там творится, и сражались отчаянно. Но у партизан не всё ладно было с дисциплиной. Они были привязаны к родным местам, не соглашаясь на переброску на другие участки фронта. Отличались они и жестокостью, действуя по принципу "око за око, зуб за зуб". А худшими солдатами были мобилизованные жители тыловых районов - богатых сёл с собственными рыбными лромыслами, развращённых сытой и привольной жизнью, а также городов - Архангельска, Холмогор, Онеги, где свила себе гнёзда нелегальная большевистская и легальная эсеровская пропаганда. А пропаганда говорила, что слухи об ужасах, творящихся в Совдепии, - ложь и клевета. Что помощь союзников - вмешательство международного империализма во внутренние русские дела. Что в Европе занимается пожар мировой революции. Следовали призывы прекратить "братоубийственную бойню" (интересно, что односторонние, по другую сторону фронта большевики за подобные призывы расстреливали).
         После того как в Москве меньшевики и эсеры в самоубийственном ослеплении заключили с коммунистами "перемирие", решив объединить силы против "контрреволюционных белых генералов", их организации на местах тоже повели линию своих руководящих органов. Утверждалось даже, что "в центре России партии социалистов объединились и создали один центральный комитет", что "войскам Учредительного Собрания дан приказ не вступать в бой с большевиками". Эсеровские позиции в среде северного крестьянства были сильны. В результате пропаганда всех партий - и социалистов, и коммунистов - дудела в одну дуду. Пропаганда и была главным большевистским оружием в позиционной войне. Были разработаны даже инструкции со строгой схемой таких боевых действий. Сначала разложение частей. Потом образование в них нелегальных коммунистических ячеек. Ячейкам предписывалась образцовая служба, строжайшее чинопочитание, рекомендовалось выбиваться в лучшие, в фельдфебели, унтер-офицеры, приобретая наибольшее влияние на солдат и доверие командиров. Затем следовало установление связи с красными. Когда выступление считалось подготовленным, заговорщики получали от неприятеля детальный план открытия фронта во взаимодействии с наступлением большевиков.
         Кое в чём легкомысленно наломало дров английское командование. С момента захвата власти белыми в тюрьмах Архангельска копились коммунисты. Здесь же не было чекистских порядков, чтобы всех арестованных пускать "в расход". Здесь действовало российское законодательство - следствие, судопроизводство. Кстати, на Севере применялись самые мягкие из русских законов - Временного правительства. Смертная казнь - только на фронте за тягчайшие воинские преступления. Естественно, судебно-следственные органы в таких условиях не справлялись (ни о каких процессуальных "упрощениях" права и речи не было, всё - строго по закону!) Тюрьмы переполнялись. В них появился тиф, что вызвало резкую критику правительства со стороны социалистов. Впрочем, ревизия международного Красного Креста установила, что заявления об эпидемии и "свирепствующем" тифе преувеличены.
         Генерал Айронсайд, введённый в заблуждение отличной службой пленных красноармейцев, решил по-простому, по-военному ликвидировать эту проблему и, прихватив прокурора, лично поехал по тюрьмам набирать добровольцев. Все "раскаявшиеся в заблуждениях" тут же освобождались, и из них сформировали Дайеровский батальон (названный в честь геройски погибшего на севере английского капитана Дайера). При этом британцы совершенно не учли, что в тюрьмах сидели не рядовые красноармейцы, а коммунисты и агитаторы. Например, знаменосцем стал бывший уездный комиссар. Добровольцам дали усиленный "английский" паёк, превосходивший русский, назначили командование из британских и русских офицеров...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»