«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 13%

         Гражданская война - страшное, грязное дело. В начале 18-го пленных не брали. Оправдывать в этом белых не стоит. Но понять... За их спиной были павшие Ростов, Новочеркасск, Таганрог, и они знали, что там творилось. Они вынесли на своей шкуре глумления, унижения и злобу 17-го. У одних уже погибли родные, у других - друзья. И. А. Бунин писал об этом: "Народу, революции всё прощается - "всё это только эксцессы". А у белых, у которых всё отнято, поругано, изнасиловано, убито - родина, родные колыбели и могилы, матери, отцы, сёстры - "эксцессов", конечно, быть не должно".
         Командование этого, кстати, не поощряло, поэтому кое-кому везло. Группу молодых красноармейцев поймали недалеко от штаба, их приказали высечь и отпустить на все четыре стороны. Пойманных офицеров-артиллеристов Корнилов предал полевому суду. Офицеры заявили, что их заставляли стрелять насильно, и суд счёл обвинение недоказанным. Их приняли в Добровольческую армию...
         Войска Корнилова вступили на Кубань. Вначале это казалось сказкой, исполнением заветных желаний. Станицы, встречающие хлебом-солью. Богатство, сытость, радушные хозяева, приветливые улыбки... Сказка скоро кончилась. Наперерез корниловцам стали бросать отряд за отрядом. Но решительного натиска красные не выдерживали и стоять насмерть не считали нужным. А для Добровольческой армии каждый бой был вопросом жизни. Не победить - остаться в холодной степи. И они побеждали, опрокидывая заслоны. Под Березанской впервые встретились с красными кубанскими казаками. Их обратили в бегство одной атакой. А расправу Корнилов поручил местным старикам - они нагайками вразумляли свою сбившуюся с панталыку молодёжь в станичном правлении.
         Уже где-то близко должна была проходить, по расчётам, линия обороны Покровского. Сопротивление красных вдруг резко усилилось. Станция Выселки несколько раз переходила из рук в руки. Её взяли, лишь введя в бой все силы. И узнали неприятные новости. Во-первых, совсем недавно здесь был бой Покровского с большевиками. Белые были разбиты и отошли в Екатеринодар. А во-вторых, на следующей станции, Кореновской, стояла 14-тысячная армия Сорокина с бронепоездами и большим количеством артиллерии.
         4 марта началось сражение. В лоб пошли мальчишки-юнкера и студенты Боровского. Сбоку ударили Офицерский и Корниловский полки. Их встретили шквалом огня, остановили. Корнилов бросил в охват последний резерв - партизан и чехословаков. Патроны и снаряды были на исходе. Обоз запрашивал, выдавать ли последние. "Выдать, - приказал Корнилов, - боеприпасы мы захватим на станции". Красная конница замаячила в тылу. Командующий передал в обоз "У вас есть два пулемёта, здоровые люди. Защищайтесь сами. Я ничего дать не могу". Раненые, обозники строили из телег укрепления, занимали оборону. Корнилов ставил на карту всё. Он лично остановил попятившиеся цепи, а сам со взводом верных текинцев и двумя орудиями обскакал станицу и открыл огонь по тылам. Началась общая атака, и красные побежали...
         Но после тяжёлой победы ждал ещё один удар. В Кореновской узнали, что такой близкий уже Екатеринодар пал. Правительство, в отличие от донского, постановило "сохранить себя, как идейно-политический центр". В ночь на 1 марта добровольцы Покровского, казачья фракция Рады, правительство и много беженцев покинули город, уходя в черкесские аулы. Здесь Покровский занялся переформированием частей, насчитывавших около 3 тыс. бойцов с артиллерией. Безвыходность положения встала настолько очевидно, что даже самые ярые "демократы" заговорили о соединении с Корниловым. Узнав о боях 2-4 марта, Покровский перешёл в наступление, захватил переправу через Кубань под Екатеринодаром и два дня вёл с красными перестрелку, уклоняясь от серьёзных столкновений. Но...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»