«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 9%

         Однако ему предписали "продолжать ведение дел, пока не прибудет в Ставку новый главнокомандующий" - прапорщик Крыленко, будущий палач ленинских, а потом сталинских политических процессов. По дороге, на фронте 5-й армии, Крыленко вступил с немцами в переговоры о перемирии. Одновременно большевики по радио через головы командования обратились "в массы", предоставив полковым комитетам право заключать мир на своих участках.
         А в Могилёве творилось чёрт знает что. Сюда съехались лидеры прошлого ЦИК - Чернов, Скобелев, Авксеньтьев, верховный комиссар Временного правительства Станкевич. Начали с Общеармейским солдатским комитетом переговоры о создании новой власти, "однородного социалистического министерства, от народных социалистов до большевиков включительно", с Черновым во главе. Спорили, тонули в партийных догмах и словопрениях, уже никому не интересных и не нужных, кроме них самих.
         В Быховской тюрьме, будто запертый в клетке лев, метался Корнилов. Здесь остались пятеро заключённых - Корнилов, Деникин, Романовский, Лукомский и Марков. Остальных следственная комиссия прокурора Шидловского освободила за отсутствием состава преступления. Но и для оставшихся обвинение в "покушении на ниспровержение правительства" потеряло теперь всякий смысл, поскольку правительство уже свергли другие. Теперь они нужны были большевикам только для расправы. Бежать? Это считали неприемлемым с точки зрения чести, нравственной ответственности. Атаман Каледин писал в Ставку, чтобы быховцев отправили на Дон, на поруки казаков. Духонин колебался... Дисциплинированным солдатом был.
         Корнилов в письме предлагал ему план обороны Ставки, организации на её базе центра борьбы: немедленно стянуть к Могилёву Корниловский полк, ударные батальоны, чехословацкий и польский корпуса, одну-две самые надёжные казачьи дивизии, создать запасы лучшего оружия - пулемётов, автоматических винтовок, броневиков, гранат для офицеров-добровольцев, которые обязательно будут собираться к Ставке. Но Духонин не был готов к "междоусобице" и кровопролитию. А. И. Деникин писал:
         "Духонин был и остался честным человеком. Но в пучине всех противоречий, брошенных в жизнь революцией, он безнадёжно запутался. Любя свой народ, любя армию, отчаявшись в других способах спасти их, он продолжал идти скрепя сердце по пути с революционной демократией, тонувшей в потоках слов и боявшейся дела". Единственное, что он пытался сделать, - это удержать на месте армию, уже сплошь большевистскую. Единственное, на что решился, - обратиться к стране: "К вам, представители всей русской демократии, к вам, представители городов, земств и крестьянства, обращаются взоры и мольбы армии: сплотитесь все вместе во имя спасения Родины, воспряньте духом и дайте исстрадавшейся земле Русской власть - власть всенародную, свободную в своих началах для всех граждан России и чуждую насилию, крови и штыку".
         Никто даже не услышал этих благих пожеланий.
         А несколько эшелонов с матросами Крыленко двигались к Ставке. Двигались трусливо, осторожно. Подолгу стояли на узловых станциях, разведывая обстановку впереди. Боялись "корниловцев", ударников, казаков. Митинговали с "нейтральными" солдатами, беспрепятственно их пропускающими. Вели переговоры с казаками, пока не получили от них заверения, что "коалиционному" правительству казаки подчинятся, а в междоусобицу вмешиваться не будут. Постепенно распаляясь собственными беспочвенными страхами, Крыленко уже клеймил Духонина изменником и объявлял главнокомандующего, "продолжающего ведение дел" до его прибытия, вне закона.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»