«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 2%

         Ненадёжных казаков перестали выпускать из казарм. Но столичная пехота была ничуть не лучше. По традиции здесь квартировала гвардия. Точнее, настоящие гвардейские полки были на фронте, а в Питере остались от них запасные батальоны для формирования пополнений. Численность их была огромной, каждый батальон с хорошую дивизию, в ротах по полторы тысячи. Главным образом только что призванные новобранцы. Попадали сюда и после лазаретов, попадали пойманные дезертиры и отбывшие срок преступники.
         Сюда же направляли местных, питерских призывников (а поскольку на большинстве заводов была броня, этот контингент оказывался вообще сомнительным - из безработных и чернорабочих, не подлежащих бронированию). Офицеры - из инвалидов, из только что окончивших училища, из умеющих устраиваться в тылу. Да и было их по штатному составу - как на нормальный батальон. Они не только своих солдат, но и унтеров порой не знали, разве это возможно в такой массе, постоянно меняющейся? Ни о какой толковой подготовке там речи быть не могло - на фронте прибывших солдат приходилось учить заново. А что уж говорить о какой-то спайке, дисциплине, боевом духе? Предложение разместить в Питере несколько надёжных строевых частей, именно на случай беспорядков, Хабалов в своё время отклонил. Лишние части - лишние заботы.
         Теперь "гвардейские части" выводили в оцепления, и они стояли. Манифестантам это нисколько не мешало. Демонстрации убирали флаги, разбивались на группы и свободно проходили сквозь оцепления: гулять-то не запрещается. Или обтекали по боковым улицам - планы оцеплений оказались таковы, что вполне это позволяли. Никакого разгона солдаты, конечно, не производили - офицеры опасались пускать их, ненадёжных и совершенно необученных. Многим офицерам претила такая "грязная работа", бросающая пятно на их честь. По военному времени часть их была из тех же студентов, и, если бы не мундир, с удовольствием сами покричали бы "долой!".
         Ничто не мешало волнениям разрастаться. Ширились митинги, демонстрации, множились хулиганские выходки. На окраинах разбушевавшиеся толпы начали громить полицейские участки и убивать городовых. Лишь тогда власти решились на какие-то активные действия. Запоздалые либо непродуманные. Только вечером 25 февраля доложили о событиях в Ставку царю - причём в очень сглаженном, тщательно подредактированном виде. После долгих прений и колебаний войскам было отдано разрешение применять оружие (конечно, с массой оговорок). Хабалов оповестил об этом население в расклеенных объявлениях. Но за три дня все уже привыкли, что войска вполне безобидны.
         Угрозам никто не верил, и 26 февраля всё разлилось по-прежнему. Мало того, стали задирать самих военных. И стрельба произошла. Стреляли по толпе драгуны - по ним из гущи людей пальнули из револьвера и ранили солдата. Стрелял Павловский полк - тоже после выстрела с крыши, убившего рядового. Стрелял Волынский полк - сначала по приказу, несколько залпов в воздух, но толпа манифестантов стала издеваться над солдатами. И в сердцах вдарили... Впрочем, многие новобранцы и стрелять почти не умели, глаза зажмуривали. Кто-то и в воздух хотел или по ногам, а уж куда попало... Конечно, общественность тут же подняла волну протестов, но и буйствующая по улицам вольница была напугана, стали разбегаться по домам. Правительству показалось, что беспорядки больше не возобновятся...

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»