«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 92%

         Вакуум образовался не только в вопросах, связанных с Чернобылем. Делом жизни Легасова было развитие химии. Одна из характернейших его особенностей: он жил не сегодняшним и даже не завтрашним днем, а заглядывал дальше. Что будет послезавтра, уже в XXI веке?
         А ведь серость, которая - увы - глубоко проникла в нашу науку, живет только сегодняшним днем. И потому эта серая плесень отвергла смелые идеи Валерия Алексеевича по созданию неформальных временных молодежных научных коллективов, устремленных в будущее.
         Конечно, ни одна из этих причин сама по себе не может быть, очевидно, решающей. Но все вместе они создавали мрачный психологический фон. Поймите, ведь он жил только наукой, - был одержим наукой. И когда он увидел, что даже после Чернобыля многие его предложения и предупреждения вязнут в трясине равнодушия, он совершил то, чего мы не можем оправдать, с чем не можем смириться. Это был крик отчаяния...
         Не исключено, что определенную роль сыграло и состояние его здоровья, ухудшившееся после Чернобыля. Ведь от радиации страдают иммунные системы. Поэтому Легасов в последнее время подолгу лежал в больницу. Ко второй годовщине аварии я хотел сделать с ним большой - на всю полосу "Правды" - материал: "Чернобыль, два года спустя". Но он пролежал до конца марта в больнице.
         А 27 апреля 1988 года, во вторую годовщину Чернобыля, Валерий Алексеевич на 12 часов дня вызвал машину. Шофер приехал точно вовремя. Вошел в квартиру... Легасов был уже мертв...
         Еще одна трагедия Чернобыля, еще один удар колокола, еще одно напоминание всем нам. Ведь Чернобыль обозначил пропасть между знанием и невежеством, между правдой и ложью, между совестью и бесчестьем.
         Валерий Алексеевич Легасов стоял на той стороне, где знание, правда, совесть. К сожалению, по другую сторону пропасти стояли и стоят его оппоненты. Они ведут борьбу тихо, почти незаметно, создавая вокруг таланта вакуум. Сейчас, в наши дни, они пользуются и "испытанным" оружием - клеветой, доносами, очернением. И не только при жизни, но даже и после смерти... Этому натиску "инквизиции XX века" надо дать беспощадный бой, иначе она может задушить... Гибель академика Легасова призывает нас к такой борьбе".
         Я снова и снова вчитываюсь в монолог Валерия Алексеевича. Многое теперь переосмысливается по-иному, и слова, сказанные Легасовым о поколении великих ученых и техников нашей страны, стоявших на плечах Толстого и Достоевского, можно сегодня отнести к самому Валерию Алексеевичу: это он в своих мучительных поисках истины старался поставить науку на прочный фундамент морали, без которой человеческое знание может превратиться в бездушное орудие смерти и уничтожения. Опираясь на плечи гигантов литературы, он, химик, видел немного дальше, чем многие его коллеги, угадывая контуры будущих трагедий в неясной дымке будущего, предупреждая человечество об опасности бездумного тиражирования техники, беспредельного умножения ее мощностей.
         В. Губарев:
         "Все, что происходило в Чернобыле и вокруг него, для меня очень горько. Я считаю, что в истории нашей страны это третье событие по своему значению.
         Первое - татаро-монгольское иго. Мы прикрыли собою Европу от орд и варварства. Второе - фашизм. Мы спасли Европу от фашизма. И сейчас мы обеспечиваем будущее человечества очень дорогой ценой.
         Трагедия Чернобыля - в этом ее особенность - заключается в том, что мы столкнулись с проявлением атомной энергии именно в форме так называемого "мирного атома". Таких катастроф больше не будет. Это я могу сказать совершенно определенно. И будущее цивилизации невозможно без атомной энергии. Но есть Чернобыль. Поэтому, когда мы будем строить это будущее, мы должны учитывать уроки Чернобыля. До Чернобыля мы подходили к этому очень легко. Поэтому действительно мы очень дорогой ценой прокладываем путь к цивилизации будущего.
         Я был бы очень примитивным человеком, если бы описывал в художественной форме документальные события. Естественно, очень многое из того, что легло в основу пьесы, родилось в Чернобыле, где я работал в качестве корреспондента газеты "Правда". Но я могу совершенно четко сказать, что я не имел конкретно ни одного человека в виду. Я пытался создать типичные образы".
         Из пьесы "Саркофаг" (журнал "Знамя", N9, 1986 г):

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»