«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 26%

         Когда отсеялась группа детей, которые не пострадали, оказалось, что группа работников станции очень квалифицированно была подобрана. Я не знаю, кто ее отбирал, до кто-то очень грамотно послал людей - и слава богу, что они попали именно к нам.
         Мы их очень долго мыли. Нельзя было их ничем отмыть, особенно волосы. И потому пришлось их стричь. Срочно сбегали в операционный блок, взяли операционные ножницы и стали стричь, практически "налысо" - и женщин, и мужчин, и деток, всех. Все вещи, которые у них были, тоже были "грязные". Мы потом их сдали в спецкомбинат, они обработке не подлежали. И пижамы, и личные вещи - все это пришлось выбросить. Доходило до трагикомических моментов - вплоть до того, что выбрасывались документы разной важности. Потом, когда один больной отошел от всего этого, он месяц в этом могильнике рылся - нянечки с ним ездили, он надевал очки и рылся, пока не нашел какие-то очень важные документы.
         У нас бытовые условия очень хорошие - в каждой палате туалет, ванная. Ужин у нас был - мы его подогревали-подогревали. Помыли людей по-настоящему в теплой воде с мылом, постригли, укутали, дали свежее белье, напоили чаем горячим, накормили - они увидели, что попали в лечебное учреждение. Анализ крови у всех взяли. Первую помощь оказали.
         Успокоили, согрели этих людей.
         А утром они проснулись - у нас парк прекрасный. Весна, птички запели, белочки в окно стучат, просят кушать - у нас больные белочек всегда подкармливали. Конечно, этим детям, истосковавшимся по тишине после крика, шума и нервотрепки, все это показалось сказкой: "Мама, смотри, - белочка!"
         А закончили мы принимать этих больных часа в четыре утра. Так что первомайский праздник прошел весело. По-настоящему принять даже пятерых больных - это много для отделения. А здесь пятьдесят больных, таким навалом, на эмоциональном подъеме как со стороны больных, так и перcонала, это знаете... Надо оформить, записать все в историю болезни, провести дозиметрию. Да не один раз, а приходилось по пять-шесть раз: моем - ничего. "Грязь" остается. Хозяйственным мылом - ничего, туалетным - ничего, порошком - ничего. Пока волосы не постригли. А потом оказалось, что есть какой-то порошок защиты, достаточно насыпать его на губку и провести по волосам - и все снимает. Но этот порошок, оказывается, стоял где-то на станции Янов, целый состав там был...
         Посмотрели утром на свои дозиметры - испугались: у одного - ноль, у другого - уже зашкалил. Потом оказалось, что они просто не заряжены, не работают. Кто-то где-то прыгнул или встряхнул дозиметр, и его "зашкалило". Были такие, что уже умирать собирались от этого. Потом мы выбросили эти дозиметры, работали с другими.
         Так прошел первый день, затем я сменился. Больные поступали каждый день. А после праздников я вышел на работу - и встал вопрос о заведующем отделением. Ведь фактически уже новое отделение получилось. А заведующая инфекционным отделением - она заболела. Она йода перепила немножко, профилактику проводила. Она, бедненькая, не специалист по этим вопросам. Ну и меня назначили исполнять обязанности заведующего.
         К этому дню у нас уже находилось примерно сто пятьдесят человек. Больные также поступали в Киевский рентгено-радиологический институт, в больницу им. Октябрьской революции, в областную больницу. Естественно, опыта лечения лучевой болезни у нас никакого не было. Никто ничего не знал. Была лишь теоретическая подготовка... Мы раздобыли дозиметры, работавшие по системе сигнализаторов. Когда подходишь к больному, он: пи-пи-пи. А к другому - он: у-у-у. Пришлось изъять их, потому как многие не могли подойти. Испугались. Несколько сотрудников, работавших здесь, убежали.
         Больные, по всей видимости, "светили", что ж тут говорить - ведь накопление радиоактивного йода у них было большое. У нас тогда не было аппарата СИЧ (счетчик импульсов человека), работала гамма-камера. Мы считали импульсы и довольно верно переводили их в общепринятые единицы. Потом появились кое-какие циркуляры, по которым ни тогда, ни сейчас работать нельзя было. Особенно первые циркуляры... Вообще все инструкции и указания написаны таким эзоповым языком, что до сих пор разобраться невозможно.
         Самое страшное, что никто не знал дозу облучения, полученную этими больными. Никаких карточек у них не было. Не знали мы - сколько они получили. И лечение поначалу было симптоматическое, в зависимости от жалоб больного.
         У тех больных, что поступили из четвертого блока, к тому времени начался кишечный синдром - рвоты, кровавые поносы. Жаль, что не было у нас психиатра. Вольных мучили кошмарные сны, они по ночам кричали, находились в стрессовой ситуации. Нужен был окулист: некоторым попала в глаза радиоактивная вода и появились конъюнктивиты. И были ожоги. Вот так прошли первые дни. Нам создали все условия, завезли все необходимые препараты. И постепенно мы начали дифференцировать больных уже сами.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»