«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 66%

         Во-вторых, косвенный намёк на насильственную смерть Дзержинского есть в мемуарах непосредственного участника тех событий - Анастаса Микояна:
         "Летом 1925 г. я с женой и двумя малыми детьми был в доме отдыха "Мухалатка", который находится недалеко от Фороса в сторону Ялты. Я застал там Дзержинского с женой, Фрунзе с женой, которая была больна туберкулёзом, старого революционера Феликса Кона с женой и некоторых других. Фрунзе был страстным охотником, поэтому он вскоре уехал в Азербайджан, в ленкоранские степи. Он рассказывал, что там были замечательные места для охоты.
         С Дзержинским до этого я был знаком по деловым встречам. Здесь же мы сблизились, виделись ежедневно, гуляли в замечательном парке вокруг дома отдыха. Во время прогулок много беседовали. Настроение у всех было хорошее, отдыхали отлично...
         Дзержинский уезжал с отдыха окрепшим, успокоенным.
         Мы действительно хорошо отдыхали. Тогда ещё не было таких острых политических проблем в партии, которые волновали позже. И хотя в нашей памяти свежи были впечатления от потрясшего нас горя, когда мы потеряли Ленина, мы были удовлетворены тем, что ленинские идеи всё глубже проникали в народные массы, что ленинская линия одержала победу над троцкистской линией, что партия объединилась и все руководящие деятели партии (кроме Троцкого и его сторонников) сплочённо проводили ленинскую линию построения социализма в стране.
         Однако осенью 1925 г. в Москве сначала в узком кругу Зиновьев и Каменев подняли знамя левой оппозиции... Это дело подогревалось больше Зиновьевым, который чувствовал, что почва всё больше уходит из-под его ног. Он старался закрепить своё положение в руководстве. Его целиком поддерживала Ленинградская партийная организация, которой он руководил. Москва шла за Каменевым, поскольку Каменев руководил Московской партийной организацией.
         Дзержинский... не терпел Зиновьева и Каменева, считал их очень опасными для партии и, видимо, предвидел, что дело может кончиться плохо. Он считал, что они играют такую же роль, как это было в условиях кризиса советской власти во время Кронштадтского восстания в 1921 г.
         Человек эмоциональный, вспыльчивый, Дзержинский на заседании молчал (речь идёт о заседании Оргбюро ЦК, на котором сторонники Сталина пытались призвать "зиновьевцов" к порядку, а те в ответ разразились потоком грубых обвинений и демонстративно покинули зал заседания. - Авт.), сдерживая своё возмущение, но чувствовалось, что он мог взорваться в любую минуту. Когда после заседания он в тесной раздевалке оказался рядом с Надеждой Константиновной, то не выдержал и сказал: "Вам, Надежда Константиновна, должно быть очень стыдно как жене Ленина в такое время идти вместе с современными кронштадтцами (Н.К. Крупская встала на сторону Зиновьева и Каменева в их конфликте со Сталиным. - Авт.). Это - настоящий Кронштадт". Это было сказано таким взволнованным тоном и так сильно, что никто не проронил ни слова: ни мы, ни Надежда Константиновна. Продолжали одеваться и так же молча разошлись в очень удручённом состоянии.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»