  |
 |
Прочитано: 5% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 5% |
В отечественной литературе принято изображать Григория Зиновьева безвинной жертвой диктатора Иосифа Сталина. Однако торговый представитель Советской России в Ревеле (Эстония) Георгий Соломон в изданной в 1930 году в Париже своей книге "Среди красных вождей" показал, кем же на самом деле был Григорий Зиновьев. Разумеется, всё это он сообщил, когда перебрался на Запад.
Кто-то скажет, что свидетельство первого советского высокопоставленного невозвращенца (занимал пост директора фирмы "Аркос" в Лондоне) не может служить доказательством, т. к. он "злобно клевещет на советский строй". К сожалению, всё изложенное ниже подтверждается документами. В 1920 году его направляют в Эстонию, где и произошёл описанный ниже эпизод.
"Я к Коминтерну не имел никакого отношения и являлся лишь его "банкиром", причём в моих книгах вёлся точный учёт всем переведённым на его счёт суммам. Могу сказать только одно, что денег на счёт Коминтерна переводилось много... Будущий историк сможет, если книги эти не будут уничтожены, точно установить суммы выброшенных на дело "мировой революции" народных сбережений, которые я с таким трудом превращал в актуальную валюту. - Я сказал: "на дело мировой революции". Приведу из этой сферы один эпизод, из которого читатель увидит, как расширительно толковался этот термин и его потребности. Я опишу этот эпизод подробно, чтобы читателю были ясны все его детали.
Мне подают полученную по прямому проводу шифрованную телеграмму. Она подписана "самим" Зиновьевым. Вот примерный её текст:
"Прошу выдать для надобностей Коминтерна имеющему прибыть в Ревель курьеру Коминтерна товарищу Сливкину двести тысяч германских золотых марок и оказать ему всяческое содействие в осуществлении им возложенного на него поручения по покупкам в Берлине для надобностей Коминтерна товаров.
Зиновьев".
И вслед за тем ко мне является без доклада, и даже не постучав, и сам "курьер" Коминтерна. Это развязный молодой человек типа гостиннодворского молодца, всем видом и манерами как бы говорящий "а мне наплевать!". Он спокойно, не здороваясь и не представляясь, усаживается в кресло и, имитируя своей позой "самого" Зиновьева, говорит:
- Вы и есть товарищ Соломон?.. Очень приятно... Я Сливкин... слыхали?., да, это я товарищ Сливкин... Курьер Коминтерна, или, правильнее, доверенный курьер самого товарища Зиновьева... Еду по личным поручениям товарища Зиновьева, - подчеркнул он.
Я по своей натуре вообще не люблю амикошонства (чванства. - Авт.), и, конечно, появление "товарища" Сливкина при описанных обстоятельствах вызвало у меня обычное в таких случаях впечатление. Я стал упорно молчать и не менее упорно глядеть не столько на него, сколько в него. Люди, знающие меня, говорили мне не раз, что и моё молчание, и глядение "в человека" бывают очень тяжёлыми. И, по-видимому, и на Сливкина это произвело удручающее впечатление: он постепенно, по мере того как говорил и как я молчал, в упор глядя на него, стал как-то увядать, в голосе его послышались нотки какой-то неуверенности в самом себе и даже лёгкая дрожь, точно его горло сжимала спазма. И манеры, и поза его стали менее бойкими... Я всё молчал и глядел...
- Да, по личным поручениям товарища Зиновьева... по самым ответственным поручениям, - как бы взвинчивая себя самого, старался он продолжать, постепенно начиная заикаться:
- Мы с товарищем Зиновьевым большие приятели... э-э-э, мы... то есть он и я... Вот и сейчас я командирован по личному распоряжению товарища Зиновьева... э-э-э... никого другого не захотел послать... э-э-э... пошлём, говорит, товарища Сливкина... он, говорит, как раз для таких деликатных поручений... э-э-э... Меня все знают... вот и в канцелярии у вас... все... э-э-э... спросите кого хотите про Сливкина, все скажут... э-э-э... душа... э-э-э... человек...
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
| ||