  |
 |
Прочитано: 11% |
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
|
Прочитано: 11% |
Строго говоря, идеологические проблемы в той или иной мере уже затронуты в предыдущих разделах главы, и все же хотелось бы продолжить эту тему ввиду ее исключительной роли в жизни страны и в перестроечные, и в постперестроечные годы.
"Архитекторы", "прорабы" и прочие идеологи и организаторы перестройки прекрасно понимали, что коренные экономические и политические преобразования в стране возможны лишь при их поддержке большей или хотя бы значительной частью общества. Однако к восьмидесятым годам, уже в далеком героическом и славном прошлом осталось то время, когда партия напрямую действительно опиралась на рабочий класс и крестьянство и вместе с ними составляла, можно сказать, грозную силу. Постепенно эта связь становилась все более формальной и односторонней - сверху, от партии к массам и намного, намного слабее - снизу, от масс к партии. К тому же мощное воздействие на формирование духовной жизни общества стали оказывать бурно развивавшиеся средства массовой информации, в первую очередь телевидение и радио, а также ежедневные газеты и еженедельники, "тонкие" и "толстые" журналы. Ну, а кто там работал и определял их позиции? Естественно, люди интеллектуального труда. Так интеллигенция оказалась на авансцене политической жизни, и от нее в огромной, а вскоре и в решающей мере стал зависеть "климат" в духовной жизни народа, общественное сознание и гражданское, политическое поведение широких кругов населения.
Получить поддержку перестройки со стороны интеллигенции можно было, только обеспечив в стране реальную свободу слова.
Руководство страны, в том числе и пишущий эти строки, были за такой поворот в жизни общества - в сторону его открытости как внутри государства, так и внешнему миру. Для многих из нас было очевидно, что с учетом нашей сложнейшей истории делать это нужно весьма осторожно и взвешенно, дабы не раскачать государственный корабль. Каким бы он ни был, но это был наш корабль, на котором мы все плыли со своими радостями и невзгодами, и подвергать опасности его даже во имя прекрасного будущего, отправив на дно вместе с пассажирами, было недопустимо.
Провозглашенная гласность, ослабление, а затем и полная отмена цензуры, "плюрализм мнений" немедленно сказались на всплеске прежде всего политико-идеологических публикаций. Резко выросли тиражи "толстых" журналов. К примеру, "Новый мир" достиг полуторамиллионного тиража. К сведению, в нынешнее "демократическое" время, свободное от официальной цензуры, тираж этого журнала в 2005 году был всего 8 тыс. экземпляров.
Помню, как в те годы Правительство страны лихорадочно искало возможность увеличить объем бумаги для журналов и газет. Пришлось резко повысить поставки бумаги из Финляндии и других стран. Считая линию на свободу выражения мнений правильной, мы делали все, чтобы печатным органам было на чем публиковать свои, в том числе и антиправительственные статьи. Сейчас, насколько я информирован, такой проблемы нет. Есть деньги - покупай бумагу и печатай, нет - закрывайся, но к правительству не смей даже обращаться: отношения-то рыночные...
В 1986 году произошла смена руководства ряда центральных изданий. Во главе их были поставлены либерально-коммунистические "шестидесятники". Особенно отличались в критике прошлого и "застойных чиновников" настоящего газета "Московские новости" во главе с Е. Яковлевым и журнал "Огонек" во главе с В. Коротичем.
Мне вспоминается история его назначения на пост главного редактора "Огонька". До того он работал и жил на Украине. Во время обсуждения этой кандидатуры некоторые товарищи, хорошо знавшие Коротича, возражали против его перевода в Москву. Но все решил Е. Лигачев, который со свойственным ему напором добился назначения своего протеже, считая, что тот будет хорошим "перестройщиком". Егора Кузьмича можно было понять. У меня в домашней библиотеке хранится книга "Лицо ненависти" будущего главного редактора журнала. Посвященная его поездке по США, она бичевала американский расизм. Впоследствии, в постсоветское время, он в течение многих лет там работал и жил (а по существу скрывался), но знали ли студенты и преподаватели учебного заведения, где он преподавал, что писал этот профессор об их стране раньше? Вряд ли! А вот Лигачев и другие его соратники читали этот опус и, безусловно, он повлиял на назначение Коротича главным редактором журнала. Ну, это так, к слову, просто один из примеров гибкости ума и совести многих из наших "интеллигентов".
«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»
|
| ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|||