«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 50%

         Через два года, когда сербам придётся навсегда покинуть Сараево, они заберут с собой гробы своих павших боевых друзей. Ни одной сербской косточки не останется на глумление врагу! Не останется на территории мусульмано-хорватской федерации и русских могил. Все павшие в бою "царские волки" будут перезахоронены под городом Баня-Лука, куда сербы перенесут столицу своей республики.
         Наверное, в национальном характере сербов, как и у любого народа, можно найти массу недостатков. Но то, как сербы относятся к своим мёртвым, не идёт ни в какое сравнение с тем, что сделали мы, русские, со своими убитыми и ранеными, оставляя их на полях сражений в Чечне; с тем, как поступила наша власть с русскими жителями Грозного, "отутюженного" российской авиацией; с тем, как поступали наши бюрократы с русскими беженцами, в рубище, с голодными детьми на руках вырвавшимися из кошмара чеченской войны. Сербы - дружный и цельный народ, веками помнящий и добро, и зло. И сейчас, оставленные Россией и всем миром, потерявшие половину территории и массу народа, они не сломлены. Они по-прежнему помнят, кто их враг и кто им помогал в самые трудные дни борьбы за честь и национальную независимость.
         Во время боснийской войны мне в качестве журналиста приходилось часто бывать на передовых рубежах обороны сербской гвардии. В январе 95-го наша машина, в которой помимо меня и моего боевого товарища Михаила Нуждинова находилось несколько сербских солдат и русских добровольцев, была расстреляна из засады исламскими боевиками.
         Мы возвращались в город Пале, где находилась ставка Радована Караджича. Дорога была горной, крутой, заваленной снегом. Склон покрывал молочный туман, поэтому двух стрелков водитель нашего микроавтобуса заметил слишком поздно. Открыв огонь на поражение, они убили шофёра и двух соседей, сидевших слева и справа от меня. Ответным огнём оба нападавших были застрелены. Автоматная очередь прошила корпус автомобиля как швейная машинка, разбив лобовое стекло и унеся несколько человеческих жизней. На мне же не было и царапины.
         Ровно через год в Сараево я снова попал в переплёт. В коридоре длинного перехода между мусульманской и сербской частями города, напоминавшем строительный забор, замешкалась пожилая женщина. Она тащила на себе какие-то тюки и совсем запуталась в них. Для снайперов, которые в те дни безраздельно хозяйничали в разрушенном Сараево, женщина была как на ладони. Не желая стать мишенью для обезумевших от крови стрелков, жители города натягивали посередине улиц верёвки или проволоку и набрасывали на них одеяла, простыни, старые ковры - всё, что могло ухудшить обзор снайперов и скрыть от них передвижения людей. Я решил вызволить несчастную женщину и побежал ей навстречу по коридору перехода. Мне удалось буквально оттащить её вместе с "узлами" метров на пятьдесят, где мы смогли укрыться за бронёй французского бронетранспортёра, раскрашенного в бело-голубые цвета миротворцев.
         Любопытна была реакция сопровождавших меня сербов. Сначала за мой "подвиг" они решили представить меня к награде. Однако затем выяснилось, что спасённая мной женщина - не сербка, а боснийская мусульманка. Тут старший сербский офицер устроил мне настоящий разнос. Он кричал, что я мог поймать пулю любого меткого лихача. Мол, безнаказанность превращала снайперов в охотников, которые выслеживают любую живую мишень. Конечно, он был прав, но почему-то мне показалось, что если бы я спас сербку, то он бы на меня так не орал. Да и про орден они как-то сразу позабыли.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»