«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 83%

         "Это ожидание, когда придет моя очередь, было мучительным.
         Жена приготовила узелок теплых вещей, миску и ложку, кое-какую еду: сахар, масло. С вечера мы ложились в постель, но не спали до появления первой движущейся по стене полоски света от фар. Вскакивали и бросались к окну - лежать было невозможно" [41, с.10].
         Когда в сентябре 1938 года пришли в их квартиру, он пишет о жене:
         "Прости, милая. Они пришли. Не поднимая головы от подушки, я увидел все сразу: огромные блестящие глаза на мертвенно бледном лице жены. При обыске на жену я не смотрел: было нестерпимо больно видеть эти полные слез глаза и белые дрожащие губы. Она зябко куталась в легкий халатик.
         Не вздумай заплакать, Иола, - прошептал я.
         Не бойся, милый. Я выдержу.
         Минуты испепеляющего молчания. Его не передать словами...
         Сел на стул у стола. Жена стала сзади и положила дрожащие руки на мои плечи...
         Производившие обыск нашли два пакета:
         Это старые письма моей матери, - я старался говорить спокойно" [41, с.6, 7].
         Далее Дмитрий Александрович добавляет:
         "Жена набила для меня наволочку бельем и едой. Потом я опять почувствовал на плечах легкое прикосновение ее рук и, подняв свои, положил на них ладони. Мы молчали. Говорить было не нужно: бешено крутящийся вихрь мыслей и чувств передавался через пальцы. Про слова мы просто забыли. Они казались лишними".
         Когда уходили, Дмитрий Александрович приоткрыл дверь в другую комнату и увидел плечо и руку спящей матери.
         "Надо броситься на колени перед постелью или хотя бы здесь на пороге... Не положено", - усмехнулся я и вышел на крыльцо.
         Тут взглянули друг другу в глаза... Что за глаза? Полные любви, огорчения, отрешенности. Я задержался. Торопливо поцеловал ей руку.
         Спасибо, Иола, за все.
         Вот... Платок... Сохрани на память.
         Сорвала с головы платок и надела мне на плечи... Один последний взгляд огромных страшных глаз... и все".
         Думаю, что эти строки из воспоминаний говорят действительно больше и лучше о чувствах, глубоко потрясших Иоланту, а потом мать. Это был последний момент пребывания в своей семье Дмитрия Александровича. Только три года спустя, когда он работал врачом в штабном лагерном пункте, за хорошую работу командование разрешило ему свидание с женой. Вот как он описывает эту грустную встречу, состоявшуюся 20 июня 1941 года:
         "Жена была похожа на скелет, она умирала от бурной вспышки туберкулеза, начавшейся после его ареста, и приехала проститься перед смертью".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»