«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 57%

         После смерти Ленина процесс пошел дальше, и вскоре уже все переругались со всеми. Отношения Сталина с Зиновьевым и Каменевым достигли такой остроты, что в августе 1924 года Сталин снова подал в отставку, так и мотивируя эту просьбу - невозможностью совместной работы с ними. С другой стороны, Троцкий в своей статье "Уроки Октября" обрушился на Зиновьева и Каменева - но тоже получил по голове, причем гораздо сильнее, чем год назад. Самые мягкие Среди его противников из партийных масс требовали убрать Троцкого из Реввоенсовета, самые непримиримые - исключить из партии, в том числе этого требовали ленинградцы (Ленинград был вотчиной Зиновьева). Склока в верхах рядовым партийцам, не получавшим от нее, в отличие от верхушечной оппозиции, ни малейшего удовольствия, надоела до смерти.
         Но вместо того чтобы воспользоваться ситуацией и разобраться наконец с этим "перманентным дезорганизатором", Политбюро - а ситуация в нем зависела в основном от Сталина - ограничилось тем, что сняло его с поста наркомвоена. Это было крупной ошибкой, которая привела впоследствии к трагическим последствиям и послужила одной из причин того, что в народе называют "тридцать седьмым годом".
         Если что и могло быть хуже, чем Политбюро образца 1921 года, так это его состав в 1925 году. К прежним, уже притершимся друг к другу "закадычным врагам" добавились еще Бухарин, Рыков и Томский. Идейным вождем новых троих членов был Бухарин. Он почему-то считался вождем "правых" в партии, хотя его взгляды были куда левее сталинских. Впрочем, он постоянно менял свои теоретические позиции, одно лишь было неизменно - он видел Россию как плацдарм и резерв для будущей мировой революции. Правда, он был в то время еще и за укрепление крестьянского хозяйства и даже бросил лозунг "Обогащайтесь!".
         Казалось бы, Политбюро должно было разделиться на "правых", "триумвират" (Сталин, Зиновьев, Каменев) и героя-одиночку Троцкого, который будет гордо стоять над схваткой. Однако все вышло не так. В августе ленинградцы внезапно объединились против Сталина. На октябрьском Пленуме они выступили с теоретическим обоснованием своей позиции, однако присутствующие быстро разобрались в ситуации. Когда после длиннейшей двухчасовой речи Каменев сделал вывод, что "товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба. Мы против единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя!", в зале послышались выкрики: "Вот оно в чем дело!" "Раскрыли карты!". В общем, и эта атака провалилась. Так же закончились и другие нападки на Сталина, в каком бы сочетании ни объединялись оппозиционеры.
         Масса партийцев отнюдь не была слепой толпой, замороченной марксизмом. Это были нормальные, практичные люди, которые понимали, что к чему, и прекрасно видели теоретический разнобой оппозиции, каждый из представителей которой говорил свое, да еще и чуть ли не каждый год меняя позиции. В 1925 году Сталин смеялся над этим их свойством: "Каменев говорил одно, тянул в одну сторону, Зиновьев говорил другое, тянул в другую сторону, Лашевич - третье, Сокольников - четвертое. Но, несмотря на разнообразие, все они сходились на одном. На чем же они сошлись? В чем же состоит их платформа? Их платформа - реформа Секретариата ЦК. Единственное общее, что вполне объединяет их - вопрос о Секретариате. Это странно и смешно, но это факт".
         Позиция Сталина в отличие от теоретических рассуждений его противников была предельно ясной. Что-что, а говорить просто и понятно он умел! Кроме того, он показал себя и опасным противником в дискуссиях, мастером полемики "с переходом на личности". От его убийственного остроумия досталось многим. Выглядели эти выпады примерно так:
         О Радеке: "Есть люди, которые имеют язык для того, чтобы владеть и управлять им. Это - люди обыкновенные. И есть люди, которые сами подчинены своему языку и управляются им. Это - люди необыкновенные. К такого рода необыкновенным людям принадлежит Радек. Человек, которому дан язык не для того, чтобы управлять им, а для того, чтобы самому подчиняться своему собственному языку, не будет в состоянии знать, что и когда сболтнет язык...".

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»