«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»

Прочитано: 59%

         А моё дело из Московской прокуратуры изъяли - его взяла Российская прокуратура. Опять было возбуждено против меня уголовное дело, и весь ноябрь меня уже там допрашивали. В конце ноября всё закончилось очной ставкой с В.А. Крючковым в Матросской Тишине.
         Неприятно, конечно, когда тебя допрашивают. Причём я пытался рассказать о мартовских событиях, то есть о роли самого Горбачёва, но тот, кто меня допрашивал, не хотел это слушать. Даже записывать не стал.
         А вот о чём говорили с Крючковым, как проходили заседания, как вёл себя тот-то и тот-то, интересовались. Пытались поймать на каких-то неувязках, сличали с протоколами моих допросов в Московской прокуратуре. Но у меня хорошая память, и я нигде не ошибался. И даже Терещенко, следователь по особо важным делам прокуратуры, спросил, не имею ли я юридического образования. Я ответил отрицательно. "Ну, может, Уголовный кодекс читали, комментарий к нему?" - "Нет, - говорю, - не читал". Я нигде не "подставился".
         Чувствовал себя неважно главным образом из-за семьи. Родные мои из Владимирской области вернулись, но переживали страшно. Скажем, к 10.00 я уезжал в прокуратуру, а возвращался не раньше 20.00 вечера. Иногда мне разрешали позвонить домой и предупредить, что задерживаюсь. Иногда и позвонить не мог.
         Допрашивали меня в Московской прокуратуре на Новокузнецкой - потом эта следственная группа находилась в здании ЦК КП РСФСР, 20-й подъезд. Друзья иногда почему-то спрашивают: "Сидел там столько часов! Тебе хоть поесть предлагали? В буфет, например, пойти?"
         Следователь уходил обедать. Меня никуда не приглашали, в буфет идти не предлагали. И я обычно сидел и ждал. Но сказать, что было какое-то неуважительное отношение, я не могу. А следователь мне даже однажды сказал: "Понимаете, я в очень тяжёлом положении нахожусь. Чёрт его знает, сегодня вас допрашиваю, а может быть, завтра придётся допрашивать тех, кто давал поручение вас допрашивать". Вероятно, следователи не видели во мне преступника точно так же, как и во многих других.
         Плохо было то, что я жил открыто, никто меня, конечно, не охранял. Рядом сын жил. Ему, его семье грозили: вот, мол, тут "коммуняки" живут. Выгнать их отсюда нужно!
         А иногда просто приходили, проверяли, живу ли я здесь, бываю ли. Интересовались у соседей. Но это не очень часто.

«««Назад| Оглавление | Каталог библиотеки | Далее »»»