«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 68%

         Надо схитрить, отступить на какое-то время. И в печать обещанный грозный указ Ельцин направил в совершенно другом, примирительном виде: там не было даже упоминания об ОПУСе, а речь шла только о проведении референдума.
         Да и на трибуне 9-го съезда Борис Николаевич вначале старался выглядеть паинькой: ошибался вместе со своими экономистами, довёл страну до кризиса, потому что возлагал "чрезмерные надежды на внешнюю помощь". И пообещал сделать некоторые корректировки.
         (Да, где-то в его расчётах действительно вышел серьёзный облом, если он вернулся к своей излюбленной тактике: грешим и каемся).
         А съезд был настроен решительно. Наконец-то с его трибуны прозвучал точный диагноз экономических реформ: их надо не корректировать, а пересматривать в корне, потому что производятся они "в интересах меньшинства, нагло грабящего народ". Это сказал не экономист Хасбулатов - обременение Чечнёй по-прежнему держало его язык взаперти. Это сказал напарник Ельцина по полёту в президентские высоты - вице-президент России Александр Руцкой. Произносил слова громко и чётко, словно зачитывал приговор.
         Несмотря на то, что он делал мне пакости, я даже снова зауважал Александра Владимировича. И подумал: а хватило бы у меня духу лечь на амбразуру вот так, на виду у всего съезда? Нет, не хватило бы. Я не боялся лепить правду в глаза президенту, членам правительства, депутатам. Но всё это как бы в камерной обстановке - на заседаниях кабинета министров или перед членами Верховного Совета. А вот трибун из меня никудышний: перед огромными залами, заполненными людьми, я робел, ронял из памяти нужные мысли. Мне чудилось, что слушатели зевают от скуки. И вместо львиного рыка я начинал издавать какое-то невнятное мычание. Поэтому и старался цицеронить публично как можно реже.
         А по прошествии лет я утвердился во мнении: всех, кто стоял на иерархической лестнице ниже него, Ельцин относил к существам одного калибра. И с авторитарными целями самонадеянно набивал ими обойму своего кадрового оружия. Какие-то патроны не подходили чуть-чуть: он их с силой продавливал. Какие-то давали осечку: он их выбрасывал, не задумываясь. Руцкой оказался большого, совсем неподходящего калибра для ельцинского оружия, и заклинил ствол в самый неприятный для президента момент.
         На Съезде Борис Николаевич помахивал пальмовой ветвью, чтобы не вставал вопрос об импичменте. Но манёвр не удался. Перед голосованием доброжелатель из барсуковской службы безопасности слил сверхсекретную информацию, что в случае отрицательного для себя результата Ельцин собрался травить депутатов газом. Кое-кто посчитал это блефом, а кто-то поверил ("Хозяин Кремля полстраны укокошит за власть") и решил не играть с огнём. Всего несколько десятков голосов не хватило для отрешения Ельцина от должности.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»