«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 63%

         Погнать волну особого труда не составило. И с Ельциным у меня получился удачный разговор. Правда, Борис Николаевич посомневался: вето он наложит, а депутаты возьмут да и преодолеют его. Президент не желал ссориться с Верховным Советом из-за каких-то, как ему казалось, пустячных поправок. Я сказал ему, что в парламенте найдут возможность безо всяких дискуссий проголосовать за первоначальный вариант закона. Он согласился.
         И действительно в последний день предновогодней сессии, 27 декабря вопрос об отмене "вредных" поправок вынесли на голосование. Шёл уже десятый час вечера - все одной ногой были в аэропортах, предвкушая встречи с родными. Никто не рискнул вылезти с предложением начать обсуждение - его бы ошикали, засыпали язвительными словами. Депутаты за пару минут отменили свои же поправки. Закон пошёл к президенту, тот его подписал.
         Всё-таки славные времена были для журналистов: Два центра власти с России - Кремль и Белый дом, и каждый хотел расположить к себе пишущую братию. Понимали, что идиллические отношения между этими центрами скоротечны, все старались расширить для себя базу поддержки. А без симпатий прессы добиться этого сложно. Грех было не использовать эту ситуацию.
         С комитетом Вячеслава Брагина Мининформпечати тогда действовало рука об руку. Мы не раз обсуждали, как в нашей совместной политике сообразовываться с обстоятельствами. И как обеспечить самостоятельные позиции средствам массовой информации в новом российском государстве.
         В социалистическом обществе указаниями Ленина и его учеников всякому сверчку был определён свой шесток: профсоюзы - это приводной ремень партии, журналисты - подручные партии, а в целом печать - коллективный пропагандист установок и "великих деяний" КПСС.
         Немытая "демократическая" толпа, ворвавшаяся во власть, принялась всё старое выкорчёвывать, рушить, а вот прикладную роль СМИ очень желала оставить. Из подручных КПСС журналисты должны были тут же превратиться в подручных новоявленных вельмож.
         (Почти каждое заседание кабинета министров начиналось визгом каких-нибудь членов правительства из гайдаровского призыва о "распоясавшейся прессе". Они, видите ли, бога за бороду взяли, а шавки от СМИ бесстыдно их критикуют. И почему я, министр печати, не ставлю этих шавок на место? Трудно было втолковывать вчерашним завлабам прописные истины демократии. Для себя люди хотели воли без берегов, а всем остальным надлежало жить по установкам этих необольшевиков. Только из-за наличия второго центра власти в России ненависть "реформаторов" к свободе слова не простиралась дальше раздражённых словесных выплесков).
         Пусть это прозвучит громко, но мы имели исторический шанс застолбить за средствами массовой информации надлежащее место в обществе. Старая чиновничья армия была рассеяна, меняла трясущимися руками свои политические маски, а новая - ещё не успела разбухнуть, сплотиться во всепожирающий левиафан, озабоченная внутренней борьбой за лидерство в первоначальном накоплении капитала.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»