«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 20%

5

         Законом от 26 апреля 90-го "О разграничении..." кремлёвская власть привела-таки в действие взрывное устройство невероятной разрушительной силы, которым погрозила стране ещё год назад (чуть раньше я о нём уже говорил). Этот закон поднял статус автономных республик до статуса союзных, со всеми вытекающими последствиями.
         Республика Тува, например, с населением 300 тысяч человек становилась, по документу кремлёвских мудрецов, "советским социалистическим государством - субъектом Союза ССР". Наравне с Россией, Украиной, Казахстаном и т.д. А сосед Тувы - Красноярский край с населением в три миллиона человек превращался в заштатную провинцию той же России, но урезанную по территории вдвое (минус Татария, Коми, Башкирия, Чувашия, Северный Кавказ и проч. и проч.).
         Марийское квазигосударство, где марийцев проживало меньше, чем русских, выныривало у границ Нижегородской и Кировской областей. Как им строить отношения с ускакавшим на другую статусную орбиту соседом? На более достойном финансовом уровне! Поскольку и Тува, и Марий Эл, и ряд других автономий были дотационными, русским областям предстояло подзатянуть пояса и отстёгивать дополнительно на содержание новых армий чиновников. А если с подачи верхушки страны автономии успели бы оформить границы, российский люд при переездах из одной своей деревни в другую замучился бы толкаться на таможенных пунктах.
         Мир в это время жил идеями интеграции: открывались границы, Европа сбивалась в единый союз. Да и в СССР как светском государстве худо-бедно шёл до перестройки процесс сближения национальностей, выравнивания их в единую нацию огромной страны. Без чего целостность любой державы будет явлением временным.
         В начале 70-х я много ездил по Казахстану и Средней Азии. Местная интеллигенция уже считала анахронизмом марксистскую установку о праве наций на самоопределение. И в конституционном праве выхода союзных республик из состава СССР усматривала лукавое отношение русской бюрократии к окраинам. Дескать, есть в понятии этой бюрократии главный в семье - Россия, а все остальные - примкнувшие к ней: хотят - живут вместе со старшим братом, не хотя - пусть уматывают. А люди считали, что все давно уже переплавились в единую советскую нацию - без коренного и пристяжных - и даже предлагали провести всесоюзный референдум об отмене устаревшей статьи Конституции. При этом неприкосновенным оставалось право республик говорить на своём языке, жить своими обычаями и культурой. Партийным баям не по душе были такие идеи, но они обнадёживали народ: пока рано!
         И вдруг нас потянули в другую сторону - к национальной обособленности и межеванию людей по этническим группам. Подталкивая тем самым людей к различным конфликтам и уходу в религиозные ниши. И между этими нишами принялись возводить перегородки из политического бетона. Под аккомпанемент сладких речей из Кремля об общем европейском доме.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»