«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»

Прочитано: 4%

3

         За одиннадцать месяцев совместной с Ельциным работы мне пришлось стать свидетелем такой эволюции личности, которую другие переживали годами: от сгустка энергии, от уверенного в себе оптимиста до растерянного человека, упустившего твердь из-под ног. Он подробно описал свои московские ощущения в книге "Исповедь на заданную тему". Мне же хочется рассказать о своих ощущениях того непростого периода: как Ельцин выглядел со стороны, и какие интриги закручивались в столичных кабинетах.
         Кто и когда повесил на Москву ярлык образцового города - не так важно. Но было принято всем ставить её в пример. Особенно по части производственных успехов. Не дай бог, если какой-нибудь щелкопёр вякнет в газете по простоте своей о недостатках на заводах - его в ЦК замордуют внушениями. Не могло быть негатива под боком ЦК! Но стоило внимательно присмотреться к делам, и открывалась безрадостная картина.
         В министерствах москвичей называли "декабристами". Как и всем в стране, столичным предприятиям спускали из министерств задания на выпуск продукции. И часто эти годовые задания не выполнялись. А в декабре райкомы партии Москвы, спасая свои предприятия, упрашивали руководителей ведомств скорректировать планы. Министры тоже не без греха. Они стояли на партучёте в столичных райкомах и старались с ними не ссориться. Планы задним числом уменьшались, "декабристы" на бумаге оказывались в передовиках, да ещё получали премии. А то, что Москве убавляли, профильным предприятиям других регионов прибавляли дополнительными заданиями. Чтобы не падали общие показатели отраслей. Так продолжалось многие годы.
         Нужно поискать директоров-чудаков, чтобы при такой райской жизни они ещё утруждали себя, скажем, модернизацией производства. Оборудование старело, заводы травили выбросами целые микрорайоны и шлёпали продукцию, подобную автомобилю "Москвич". Когда делали фильм "Карл Маркс: молодые годы", производственные кадры снимали на одной из столичных фабрик. Натура удачно передавала ощущение той эпохи.
         Мне не раз приходилось ездить с Ельциным по предприятиям. Бросалось в глаза, что он почти всегда был ошарашен увиденным. Возможно, сравнивал со свердловскими заводами военно-промышленного комплекса, где к автоматизированным линиям привыкли, как кухарка к сковороде. Ещё более ошарашенным выглядел Ельцин, когда директора таких предприятий и секретари райкомов вместе с ними, вызванные на заседание бюро МГК, зачитывали по бумажкам отчёты о своей работе. И к хвастливому тону докладов, и к заверениям: "вып - перевып" дубовые стены зала давно привыкли. А Ельцин изумлённо смотрел на докладчика ("За идиотов, что ли, он нас принимает?"), не перебивая, что-то энергично записывал, а потом начинал "распиливать" его по частям. Мне многократно приходилось бывать на заседаниях бюро ЦК союзных республик, крайкомов, обкомов, и я признавался себе, что такую цепкость, такую "убийственность" вопросов и такое знание деталей обсуждаемых проблем видел редко. Пишу во времена, когда доброе слово об интеллекте Бориса Николаевича считается неуместным. Но из любой песни не выкинешь слов. Он очень тщательно готовился к заседаниям и в процессе обсуждения, без криков и грубости, превращал самоуверенных особ, как бы пришедших за наградой, в наперсточников-очковтирателей. Но это было в первые месяцы нашей совместной работы.

«««Назад | Оглавление | Каталог библиотеки | Далее»»»